Александр Гельман - Зинуля

Федор Иванович (глубоко, горестно вздыхает, снова опускается перед ней на корточки). Зина, послушай меня. Ты ничего не добьешься…

Зинуля (перебивает). Добьюсь! Я теперь точно знаю… добьюсь!

Федор Иванович. В лучшем случае тебя, как дурочку, обведут вокруг пальца… устроят спектакль?

Зинуля. Какой спектакль?

Федор Иванович. Обыкновенный. Того же Петренко вызовут и скажут ему: «Старик, мы тебе верим, но ты же видишь… дурь ей в голову ударила, сидит там. Поэтому мы тебя просим — признайся, скажи — было, а мы тебе объявим выговорок, о котором ты можешь тут же забыть. Лишь бы ее убрать оттуда. А потом мы ее спровадим… найдем способ. Она долго на растворном не будет…» Тебе нужна такая победа? А другой не будет! Это лучший вариант, который тебя ждет! Пойми: ты — человечек особенный, редкий, прекрасный человек! Но ты живешь по одним законам, а многие — по другим. Для них самое главное — побольше заработать, жить лучше, богаче. И этой своей лучшей жизни они добиваются, приспосабливаясь к тем условиям, которые их окружают. Почему, скажем, Петренко халтурит? Потому что на стройке транспорта не хватает! Если бы хватало, в его услугах никто не нуждался бы. И он тогда вкалывал бы за милую душу у тебя на растворном. У него просто выбора не было бы! А если бы этих «жигулят» было вдоволь: бери — не хочу, тогда вообще этой истории и в помине не было бы! Надо же смотреть в корень, а не сражаться насмерть с отдельно взятым подонком Петренко. Они живут так, как их учат обстоятельства: и Петренко и твои подруги. И твой Виктор Николаевич. А ты живешь, как учит Лев Николаевич! Это прекрасно, конечно. Я тебя не призываю переучиваться. Но ты должна знать — таким, как ты, всегда будет плохо, трудно и больно. Всегда! Это твоя судьба, девочка. Да, характер человека — судьба. С женой можно развестись, с чужим характером… а со своим характером не разведешься. Думаешь, я глупее Виктора Николаевича или других? Не глупее, уверяю тебя. Просто моя душа через какие-то вещи переступить неспособна — поэтому я по технике безопасности… оклад сто сорок рэ! А что делать? Или — или. Надо выбирать. И надо себя знать… и как-то с достоинством нести свою судьбу. А не впадать в истерику, усаживаясь на первый попавшийся пенек. Так пеньков не хватит!.. Отступить вовремя — это тоже мужество, Зина. Сохранив себя, свою душу, свою честь. Я же тебе не враг, прожил в два раза больше тебя, что-то понимаю. Поэтому я прошу тебя — встань и забудь! Слышишь?

Зинуля (непоколебимо). Нет!

Федор Иванович. Я прошу тебя, как просил бы свою сестру, своего сына — поедем! Это глупо — здесь сидеть. Глупо! Глупо! Глупо!!

Зинуля. Нет! Нет! Нет!

Федор Иванович. Тогда извини. (Поднимается.) В таком случае, если не возражаешь, я воспользуюсь твоим предложением: скажу Валентине Семеновне, что я сюда не поехал… передумал…

Зинуля. Аааа… аааа…

Федор Иванович. И тебя попрошу, в случае чего подтвердить: меня здесь не было. Договорились?

Зинуля. Аааа… аааааа… ааааа!..

Федор Иванович. Последний раз прошу и советую — поедем.

Зинуля не отзывается, плачет.

Тогда прощай. (Поворачивается, чтобы уйти.)

Зинуля (стонет). Аааааа… ааааа… ааааааа!..

Зинуля стонет все пронзительнее, и Федор Иванович, не выдержав, останавливается. Какую-то секунду кажется — он сейчас вернется. Но нет, вобрав голову в плечи, ссутулившись, пошагал дальше.

Ааааа!.. Ааааа!.. Ааааааааааа!..

Коридор женского общежития. Нина и Юра в том же углу, в той же позе. Из комнаты доносится хмельное пение, женский и мужской голоса тянут старинную песню. День рождения, хоть и несколько поприглушеннее, не так звонко, но продолжается. Появляется взволнованная Валя.

Валя. Нинка! Ну, Нинка! Ну-ка, оторвись от него, иди сюда!

Нинка неохотно расстается с Юрой, подходит к Вале.

Он к ней не поехал! Что делать будем?

Нина. Как не поехал?

Валя. Так. Сейчас вызвал меня: «У нас, говорит, с Зиной позавчера произошел полный разрыв. Я подумал и решил не ездить. Я прошу, говорит, чтобы ни случилось, мое имя не упоминать… У меня семья…»

Подходит Клава, нагруженная грязной посудой.

( Клаве.) Он к ней не поехал! Что делать будем?

Клава. Как не поехал? Почему?

Валя. Потому! Какая разница — почему? Что делать будем? Лес же, ночь! Надо поехать туда, побыть с ней до утра!