Виктор Славкин - Вокруг света на такси

Таксист.Продолжаю. Конца не предвидится.

Пассажир.Ау меня сил больше нет. На одном транспорте прогораешь. Ну, не могу больше! А бабы идут и идут, как ракеты на цель. Что посоветуешь?

Таксист.Противоракетную оборону.

Пассажир.Они пробьют!.. Ты знаешь, пробовал. Не брился, одевался черт знает во что, на лице изображаешь полное дебильство, ну, чтобы вечерком одному где-нибудь спокойненько посидеть. И что ты думаешь — утром просыпаешься в розовой ванной, сверху душик тепленький поливает, снизу бадузанчик подпирает, а она стоит над тобой с шампунем и ждет, когда ты глазки свои откроешь, чтобы мыла в них напустить. Хорошо же, в следующий раз все наоборот: сидишь чистенький такой, волосики зализаны, проборчик по линеечке, в глазах моральная чистота стоит, ну, прямо дистиллированный такой мужчинка… И что же — пробуждаешься утром в какой-нибудь грязной берлоге, над кроватью табличка с трансформаторной будки «Не влезай — убьет!», у стола вместо стульев два битых унитаза, с потолка свешивается солдатский сапог, внутри лампочка — люстра, понял… И лахудра с зелеными волосами тебе какое-то пойло протягивает в банке из-под тушенки. Но что характерно, при этом ты слышишь те же слова: «Здравствуй, зайка, доброе утро!» Ей. видишь ли, раз в месяц чего-то чистенького захотелось, прозрачненького — вот я ей и попался! Так и мечешься между чистотой и грязью, чистота — грязь, чистота — грязь… Как челнок. Устал.

Таксист.А эта из каких была?

Пассажир.Серенькая такая, ты же видел.

Таксист.А по-моему, ничего.

Пассажир.Вот я и говорю — ни-че-го.

Таксист.Пора поворачивать… Куда?

Пассажир.Иди направо.

Таксист.Где?

Пассажир.После зеленого светофора.

Таксист.Какого?

Пассажир.Черт, он уже красный. Вот как в жизни все меняется — в момент: зеленый — красный, зеленый — красный… Хватит, завязываю! Так однажды захлебнешься в чьей-нибудь ванне. Шеф, давай жениться, свадьбу вместе сыграем… Дешевле выйдет.

Таксист.У меня отец с матерью… я всегда смотрел на них — пара.

Пассажир.А я своего ни разу не видел. Даже на фотографии. На всех снимках был

отрезан. Это мать.

Таксист.Моя умерла. Рак.

Пассажир.Сколько было лет?

Таксист.Шестьдесят два. Сказала отцу: «Через год женись». Ноль.

Пассажир.У моего на одной фотографии пальцы остались, на Материной руке… тонкие-тонкие… А у меня лапа… Ну и что, твой так и не женился?

Таксист.Однолюб.

Пассажир.Ты, я вижу, тоже такой.

Таксист.С бабами мне всегда не везло. Если нравится — не могу познакомиться, если познакомлюсь — не хочет идти, если идет — не дает прикоснуться, а если дает прикоснуться — я теряю к ней всякий интерес.

Пассажир.Может, ты им стихи читаешь?

Таксист.Иногда.

Пассажир.Ошибка!

Таксист.Есенина.

Пассажир.Большая ошибка!

Таксист.А кого надо?

Пассажир.Никого. Они ведь как — видят, что ты не такой, как все, значит, с ним нельзя, как со всеми. И ты горишь!

Таксист.«Я спросил сегодня у менялы, что дает за полтумана по рублю: как сказать мне для прекрасной Лапы по-персидски нежное „люблю“»?

Пассажир.Вот и сгорел!

Таксист.Красивое имя — Лала.

Пассажир.Старик, если тебе на себя наплевать, не порть коммерцию другим.

Таксист.Я — только себе.

Пассажир.Не скажи, все в этом деле связаны. Портишь бабу как продукт.

Таксист.Тебе что, Есенин не нравится?

Пассажир.Женщины надо касаться холодной рукой. Они это уважают. Вот моя будет сидеть в кафе до закрытия, а завтра придет за тот же столик.

Таксист.А ты что, не собираешься туда появляться?

Пассажир.У меня в три совещание. До конца дня. Так что, старичок, извини.

Таксист.Мне-то что…

Пассажир.Я тебе скажу, даже хамство годится. Если мужчина хамит, значит уверен. От уверенных не уходят. Ты что, хамить не можешь?

Таксист.Только с клиентами. (Смеется.)

Пассажир.Вот сади бабу в машину и — вперед!

Таксист.Мне бы раньше такого тренера…

Пассажир.О, ты бы у меня быстренько рекордсменом стал! А пока — этот дом за углом видишь? Тот длинный. Давай к нему… Нет, я эту семейную жизнь в гробу видал. У меня от одного слова «жена» сыпь по всему телу. Никогда не был женат и не дамся без боя. Залягу в своей однокомнатной, отстреливаться буду, а последнюю пулю в себя… Теперь прямо… вот к тому подъезду с лавочкой.