Александр Галин - Лицо

Соловьёва. А зачем вам это? Вы что, самоубийца? Вас же узнают.

Брагин. Это мои проблемы.

Соловьёва. Если ваша жена не полная дура, она никогда этого не допустит.

Дранков. Кто дура?

Соловьёва. Подожди. (Брагину.) Смотрите, какое у вас сейчас лицо! Действительно – красивое лицо. Раньше, вы извините, было ни то ни сё. Я помню: такой толстый, извините, хамовитый дядька. Мой вам совет – оставайтесь Арнольдом. Ей, как я поняла, это лицо нравится. Конечно! Сейчас вы действительно интересный мужчина. Забирайте её – пусть она выходит там замуж за Арнольда.

Брагин. Этого не будет.

Соловьёва. То есть? Вы ревнуете, что ли?

Брагин. Ревную. Я не Арнольд, не румын.

Дранков. А кто всё-таки румын? Я не поспеваю за вами.

Соловьёва. Ты что, не понял ничего?

Дранков. Насколько мне удалось понять ситуацию сквозь благородные пары алкоголя, какой-то русский индивидуум в Румынии пытается себя идентифицировать. Ответить на вопрос: кто он?

Брагин. Шура, всё так, всё так! Чего я от себя бегаю?! Могу я хоть под конец жизни пожить по-белому? Я от своего имени уже отвык. Все ко мне: Арнольд, Арнольд… Хотя румыны народ хороший. Я там поначалу с ними на пальцах объяснялся, язык румынский не знал – прикинулся жертвой советской оккупации, говорил: отец и мать из Бессарабии, румынскому не учили. Там молдаван много, помогли.

Дранков. Понимаю, молдаване…

Брагин. У меня никого не осталось, только сумасшедшая жена.

Соловьёва. Шура, ну ты понял? Он хочет вернуться к жене, но у него лицо другое.

Дранков. Мужчина хочет вернуться к жене. По существу это тоже желание выйти из тени, и жена уже, в данном случае, не просто женщина – она повод… повод очиститься.

Брагин. Шура, всё так, так…

Дранков. Потому что тяги воспроизводства в данном случае я не вижу. Тягу воспроизводства индивидуум уже исчерпал на румынском фронте.

Соловьёва. Что ты несёшь? На каком фронте?

Дранков. Тут было заявлено о румыне. Увы, он не Мао, у которого была великая китайская стена, и за ней кормчий владел всем, что созревало. Этого ресурса у нашего румына не было, у него заканчивались похищенные активы, и женщина это почувствовала. А ничем кроме активов нельзя удержать современную женщину.

Соловьёва. А чего это я так держусь за тебя? У тебя большие активы?

Дранков. Что ты хочешь этим сказать?

Соловьёва. Какими активами ты меня держишь?

Дранков. Лялька, ты постоянно выставляешь меня альфонсом. Вот ты и высказалась наконец! Я думаю, нам пора расстаться. Можешь ехать в свою кунсткамеру, резать богатых тёток. Здесь ты своё дело уже сделала – искромсала человека. Я имею в виду себя.

Соловьёва. Я тебя искромсала?! Да если бы не я, ты бы давно бомжом был! Тебя дети твои уже видеть не могут. Им стыдно перед гостями, когда ты сидишь за столом и напиваешься и слова сказать никому не даёшь. Ты вспомни последний Новый год. Кто тебя позвал? Моя дочь.

Дранков. Всё! Уйди из моей жизни. (Брагину, демонстративно.) Значит, у вас с женой возникли проблемы, и вы захотели с ней расстаться…

Соловьёва. Наоборот! Он уже сто раз сказал: он хочет к ней вернуться.

Дранков. Пусть возвращается.

Соловьёва. А как? Она думает, что он румын!

Дранков. Опять румын! Какой румын?

Соловьёва. Пошёл к чёрту! Сил моих нет!

Дранков. А можно без эмоций? Не надо сразу включать обороты и давить мне на психику своими воплями.

Соловьёва. Ты поспал, поел, выпил, опять поспал, опять выпил, а я моталась за тобой, искала по всему городу.

Дранков. И что? Благодаря тебе я оказался в этом ужасном ресторане.

Соловьёва. Это его ресторан. (Кивает на Брагина.)

Дранков. Ах это ваш ресторан?

Брагин. Мой… Арнольда.

Дранков. Ага! Вы, значит, ресторатор. А кто румын?

Соловьёва. Он! Он!

Дранков. Начинается русская белиберда! Кто передо мной? Ресторатор? румын? Сюда должна придти жена? Лягушка-Дашенька? Кто?

Соловьёва. Всё! Вставай пошли.

Дранков. Мы с вами сегодня расстались.

Соловьёва. Расстались! Куда мне теперь тебя везти, горе моё? В какой сумасшедший дом?

Дранков. Я воспользуюсь общественным транспортом. Ты не дашь на короткое время свой телефон?