Александр Галин - Лицо

Дранков. Нет, Лялька, это стало прин-ци-пи-альным нашим с тобой разногласием. Ты готова делать операции по телефону, и делаешь, а я должен смотреть в глаза человеку. Я не уйду, пока его не выслушаю. (Брагину.) Прошу вас, продолжайте. До сих пор я не задавал вам вопросы, но их уже много. Во-первых, кто этот румын?

Брагин. Только минутку, Елена Анатольевна. Я быстро.

Дранков. Не надо быстро.

Брагин. Жена живёт одна. Она то ли умом тронулась, то ли с горя – стала сильно верующей, вроде послушницы при церкви. Ходит в церковь, как на работу. Я когда-то восстановил церковь эту…

Соловьёва. Жалко вашу жену. После этой лягушки – просто глоток свежего воздуха. Бедная женщина! Хорошо муж погулял, аж потерял лицо!

Брагин. Обо мне за это время все забыли. Партнёр мой недавно помер. Своей смертью, – просто, видимо, подавился деньгами. Я потихоньку приехал сюда…

Соловьёва. Напрасно. Это русская рулетка, что ли – узнают не узнают?

Брагин. У румына Арнольда появились кое-какие дела в Москве… Однажды подъехал к банку. Банк никуда не делся, суетится там какая-то жизнь без меня, какие-то новые менеджеры… Проехал мимо дома своего… притормозил посмотрел на окна… Света много – чужие люди там живут…

Соловьёва. Она квартиру продала?

Брагин. Да нет, ребята забрали… Подъехал к нашей церкви. Увидел жену. Смотрю: она стоит, свечки сгоревшие собирает… такая в платочке…

Соловьёва. Ой!

Брагин. Прошла она, на меня посмотрела…

Соловьёва. Узнала?

Брагин. Никакого эффекта… Я опять в Москву прилетел, поехал сразу в церковь. Захожу, смотрю – она опять там. Уехал в Бухарест, чувствую – не могу, тянет. Прилетел назад, ходил каждый день в эту церковь…

Соловьёва. Да вы мне какое-то индийское кино рассказываете! Я сейчас рыдать начну. Неужели она вас не узнала? Вы уверены? Жена должна узнать.

Брагин. Ну я к ней вплотную не подходил… и в церкви полутьма.

Соловьёва. Елена Анатольевна, достойно сработала.

Брагин. Короче. Стала она меня замечать, потом подошла. Я молчу, весь из себя такой загадочный. Она мне про святых, про великомучеников, а я стараюсь лицо отвернуть и внимаю. Ну и пошло-поехало. Чувствую, она уже не в церковь ходит, а с Арнольдом повидаться… Проводил вчера ночью до электрички. Она опять всё мне о Боге, о грехе и в землю вниз смотрит – вроде как тронутая. Одета, как специально чтобы меня помучить, – в платочке этом, юбка до земли одна и та же. Я смотрю, чувствую – с ума схожу. Лучше бы она мужика себе завела, чем так жить. И жалко её, и не хочу, чтобы она мне изменила.

Дранков. С кем изменила?

Брагин. С Арнольдом. Я… вернее он, Арнольд, – он ей вроде… ну… как бы уже нравится…

Соловьёва. Она тоже имеет право на личную жизнь.

Дранков. Золотые слова!

Брагин. И меня к ней тянет, по-настоящему. Короче, я позвал её сюда, в ресторан. Будь что будет. И вас мне надо было обязательно увидеть.

Соловьёва. А я тут при чём?

Дранков. Подожди, Лялька. Что-то я никак не схвачу, от вина какая-то тяжесть в голове… Кто румын?

Брагин. Сейчас, Шура… Елена Анатольевна, я хочу к ней вернуться.

Соловьёва. Так вы же… Постойте, вы меня запутали…

Брагин. Елена Анатольевна, без вас мне никак.

Соловьёва. А я-то тут с какого боку?.. Вы что, своей жене протежируете? Вы решили ей сделать пластику под румынку, что ли, и увезти с собой?

Брагин. Елена Анатольевна… я сам хочу… к вам… в клинику… возвратить моё лицо обратно…

Соловьёва. Что «обратно»?

Брагин. Моё лицо, которое было. Прежнее лицо.

Молчание.

Соловьёва. Та-а-к… ну-ну…

Брагин. Я любые деньги заплачу, верните моё лицо.

Соловьёва. Только не становитесь действительно психбольным, головы не надо терять. И мне моя голова ещё пригодится.

Брагин. Я всё обдумал, ночами не спал.

Соловьёва. Вы знаете, я в пластической хирургии не первый год и всё никак не могу привыкнуть к чудачествам наших людей.

Молчание.

Я могу, конечно, попробовать, но оно в любом случае будет вас только напоминать, так или иначе это уже будете не вы. Лицо, как жизнь, – даётся один раз. Вы своё лицо уже… разменяли.

Брагин. Я всё равно это сделаю. Но лучше вас кто? Вы же волшебница!