Александр Галин - Лицо

Соловьёва. В Тихвин. Аул там купим, аксакал.

Дранков. Нет, я говорю сейчас серьёзно. Как хорошо сказал Арнольд: хотя бы день прожить по-белому.

Соловьёва. Андрей, простите, сил больше нет. Я пошла. Подумайте над тем, что я вам сказала.

Брагин. Я всё понял. Спасибо, Елена Анатольевна. Вот такая история.

Соловьёва. Милый мой, у каждого больного своя история. Чего только не услышишь, не увидишь!

Дранков. У нас одна история: все мы вышли из тени. Вышли – и снова вошли, теперь уже не в тень, а в полное затмение. Но ничто не стоит на месте, всё пребывает в движении, и нас куда-то несёт и куда-нибудь да вынесет в очередной раз.

Молчание.

А вообще грустно… Не заметили, как двадцать лет пролетело. Бог мой! Торчали у телевизора, решали ребусы: кто есть кто. А может, и мне стать румыном?.. Или цыганом? А, Лялька? Взять псевдоним Алеко Дранков?

Соловьёва. Алеко, ты когда-нибудь замолчишь или нет?

Дранков. Арнольд… Тьфу ты! Что же у меня сегодня с именами!.. Извините.

Ольга. Андрей он.

Дранков. Да, Андрей, а у вас там, в Румынии, цыганский шатёр нельзя купить?

Брагин. Шура, я вам его подарю. Приезжайте только.

Дранков. Ну зачем дарить! Как заслуженный альфонс России могу заверить, что у Ляльки заказов на несколько лет вперёд. Скоро выборы – все начнут спиливать бородавки, готовить лица…

Соловьёва. Пошли.

Дранков. Надо перечитать «Цыган» Пушкина. Там, помню, Земфира неправильно себя вела. Мы с Лялькой, тоже кочуем, и я часто думаю, не убить ли мне её?

Соловьёва. Всё, сеанс окончен. Я ушла. Оля, подумай хорошенько о том, что я тебе сказала. Решишь – я в Ларнаке. (Звонит телефон, она отвечает.) Я уже не ждала, что ты позвонишь… Танька, ты давай не срывайся сразу. Что я тебе такого обидного сказала? У меня тоже денёк был не из лёгких, я тоже устала… Да кто тебя опекает! Мне же не безразлично, как там у вас. Ну не хочешь – не рассказывай… А она что?

Слушает. Остановилась у двери, ждёт Дранкова.

Брагин. Шура, не забывайте меня.

Дранков. Я, кажется, дал вам слово. Не падайте духом. Девушки здесь созревают и будут ещё двести миллионов лет созревать…

Соловьёва (по телефону). Да ты что! А он так сидел и ждал?

Дранкови продолжающая говорить по телефону Соловьёвауходят. Брагин и Ольга сидят молча.

Брагин. Ну, и как мы с тобой дальше пойдём по жизни?

Молчание.

(Пробует ссадины на лице.) А, хрен с ним, с лицом!.. Слушай, может, мне этого лицо заказать… как его? Ну ты смотри, снова забыл! Да-а-а, что-то у меня с живописцами не складывается. Микеланджело… Парня этого как зовут? Помнишь, мы тогда ещё первый раз из Ижевска поехали с тобой в Италию?

Молчание.

Ну монумент стоит во Флоренции около галереи: парень так руку у плеча держит. Я ещё, помнишь, предложил ему автомат Калашникова повесить и снять для рекламы завода?.. Ну ты ржала тогда…

Ольга. Господи, дай силы…

Брагин. Кончай, Олька. Ты при мне эту церковную муть не заводи, это ты давай с Арнольдом.

Молчание.

Водки хочешь? Давай выпьем водки… за встречу…

Наливает. Молча выпивает.

Ольга. Всё вернулось. Опять начнётся враньё, грязь!..

Брагин. Не бойся, завтра приедешь в храм – отмолишь. Если уж так невмоготу, ладно, придумаю, как тут развестись нам – дело нехитрое… недорогое. Сейчас посидим и пойдёшь.

Молчание.

В общем, всё ты правильно про меня сказала: прислуживал, бегал на цырлах… был ничтожеством. Чего там ещё? На ушах стоял, лез из кожи… Все здесь так крутились и крутятся. И будут крутиться.

Ольга. Урод! Ты мне жизнь разбил!

Брагин. Момент был у меня тогда смурной – жить надоело, всё приелось, Олька. Я тогда думал: про себя всё понял, про тебя понял – никакого интереса к жизни не было, осталось сдохнуть.

Молчание.

Ольга. Лучше бы сдох.

Брагин. Понятно. И это правильно.

Молчание.

Хотел попробовать пожить по новой, в маске благородного Арнольда. Не вышло… Олька, а может, попробуем по новой? Дай мне только вытащить тебя отсюда.

Молчание.

Ольга. Ты ушёл, ты столько лет пропадал. И вернулся, как шпион, – под чужим именем.

Брагин. «Румынский шпион» – это ничего, это нормально.