Александр Галин - Группа

Катя.После «Даниэле» побывала ты в японском ресторане, где пила горячее саке, потом ты побывала в китайском, где пила холодное пиво, а граппу, которая тебя убила, принесли прямо в гондолу. Вспомнила?

Клава.Граппа — это чача местного разлива.

Катя.Чтобы так народ гулял, а! Вот за это я могу все простить итальянцам. Вот скажи, Клава, вот день агронома, вот так вот можно отгулять? День итальянского мелиоратора? Ты видела когда-нибудь такое в Совдепии?

Клава.У нас я видела и не такое! Я видела, когда в порт приписки вошел атомоход «Ленин», — весь Мурманск стоял на пирсе. Горело столько огней на кораблях и оркестры играли… Точно по заказу на всем небе было северное сияние. Вы северного сияния не видели и видеть его здесь не можете! А я приеду, если мне надо, я северное сияние увижу через форточку. Вот так вот — открою и увижу!

Катя.И дальше что?

Клава.А тут что? Ну пошумят, поорут — утихнут. Что у них здесь, круглый год карнавал?

Катя.Клава, ты задай себе хоть раз вопрос: для чего тебя мама родила? Ты, Клава, рабочая лошадь! На тебе едут, а ты все делаешь вид, что тебе самой приятно!

Клава.Ну хорошо, пусть я лошадь, как ты говоришь, а ты тогда кто?

Катя.Я поехала в Таллинн. И меня вывез финик за семь кусков, которые мне дала мама и сказала: дочка, уезжай. Член партии, мама пошла из-за этого на крест! Она умерла счастливой. Она знала, как я здесь живу, — получала фотографии мои из Парижа… дочка на Гавайях, дочка в Токио. Я свалила, потому что у меня тонкая шея, понимаешь? Мне не очень хотелось, чтобы на мне ехали. Мы закончили пединститут с Ленкой, в Белгород поехали из Харькова. Мы специально пошли на иняз, потому что мы знали: надо канать или вешаться. Или за колготки надо было фарце прыщавой подставлять передок. Но это еще можно было перетерпеть. Но когда мне в районной больнице первый аборт делали в семнадцать годков, специально, знаешь, чтобы побольнее!

Клава.Рожать надо было.

Катя.А за что же ребеночка-то наказывать? Своего, родного — да в такую помойку! Нет, я его здесь родила.

Клава.Кого? Ну кого ж ты родила? Немца, француза?

Катя.Дурра, я русскую родила! Она княжна — моя Сашенька, княжна-а! Я потому нищая, без дома, без угла, потому что я ребенка решила от русского родить. Меня тут все презирают, мои подруги, потому что родить от эмигранта, от нашего, это здесь последний моветон. А сами, Лен, слышь, втихаря от своих бегают по евреям, по эмигрантам. Ленка, здесь все те же дела, здесь все те же дела!

Лена.А в Бейруте другие! Там не Париж, конечно, но все с мужьями развелись. Я не знаю таких, чтобы прижились — ну просто ни одной!

Катя.И я сейчас объясню, почему: нас вывезли, Лен, по дешевке! Они хитрее нас, Лен. К деньгам они нас не допускают. Знаешь, Клав, на побрякушки, на шмутки они выдают. Но в бизнес — ни ногой. И когда крисмас ихний, они, Лен, едут к отцу там ил к матери, тебя ведь они не берут. Ты идешь заливать с подругами, понимаешь? В семью тебя не пускают, ни за что и никогда!

Клава.А за что же вас пускать-то? Вас стыдятся, может быть, даже показывать.

Катя.Показывать они нас любят, Клава. Ты понимаешь Ленка, гнев народный все не остывает. Вот мы с тобой уже здесь, вдали от ихней гнилой картошки, сало нерусское едим, а они меня ненавидят. Знаешь за что? Я — свободный человек, понимаешь?

Клава.Свободные — монахи в монастырях! Вот я — свободна!

Катя.Я могу тебе повторить: есть у тебя десять кусков — езжай в Москву, становись в очередь, и тебя вывезут. Торопись — цены растут. В основном тут лучшие, умнейшие девки советские — цвет! Лен, согласись: русский корпус за границей — все-таки он чего-то стоит. Ведь не учетную же карточку хазбенту показываешь, понимаешь, а фасад. Должна тебе сказать, Клава, сейчас в Шереметьево в основном дочери рабочих и крестьян толпятся. А в наше время: филфак, два языка — как минимум.

Лена.У меня мать одна с тремя братьями — все старше меня. Я их уже всех который год кормлю.

Катя.Да ладно! Что их кормить-то? Купишь там связку часов, какую-нибудь муру с развала привезешь — бросаются толпой, лишь бы Вовца отоварить. Ну чего ты головой качаешь, Клав? Плохие, думаешь, у нее братья, да?

Лена.Двое — механики, один — таксист. Всем везу контейнерами, одеваю невесток. Попробуй им скажи: вернуться хочу — не переживут горя, назад вытолкают. У матери уже какой-то подполковник появился отставной. Знает: дочь за границей, глядишь, и ему отломится. Мать просит, знаешь, то бритву ему привезти…