Александр Червинский - Счастье моё

СЕМЕН (удивленно) . Это же школа! Чего здесь ночью делать?

ВИКТОРИЯ (отпирая ключом дверь) . Я здесь живу.

СЕМЕН.То есть, как?

ВИКТОРИЯ.А вот так. У меня не было жилплощади, и наша директор Лидия Ивановна добилась невозможного. Исполком мне выделил комнату прямо в здании школы. (Пятясь в тамбур.) Зайдете, Сенечка?

СЕМЕН.Спасибо. Уже поздно…

ВИКТОРИЯ.Тогда давайте прощаться… Выше нос! Завтра всё будет хорошо! Мне было очень приятно с вами познакомиться… У вас такой несчастный вид! Бедненький… (Погладила рукав его бушлата.)

СЕМЕН.Я же с ней почти год ходил. Невестой своей считал… Хотя и не говорил пока ей об этом… Плюс – ребята засмеют. Все же знают, у кого я в городе остаюсь. Завидовали. И вдруг я возвращаюсь. Представляете себе?

ВИКТОРИЯ.Даже не представляю.

СЕМЕН.А вы, значит, прямо в школе живете?

ВИКТОРИЯ.Живу, Сенечка, на глазах у, всего коллектива.

СЕМЕН.Педагог?

ВИКТОРИЯ.Освобожденная старшая, пионервожатая. Будь готов! Всегда готов!

СЕМЕН.Ясненько.

ВИКТОРИЯ.Но я учусь на заочном педагогическом и уже преподаю в пятых-шестых классах русский язык.

СЕМЕН.Это женская школа?

ВИКТОРИЯ.Мужская.

СЕМЕН.Ого! Доводят вас?

ВИКТОРИЯ (смеется) . Доводят!

СЕМЕН.Мы своих доводили! Иголки в стул втыкают?

ВИКТОРИЯ.Втыкают, Сенечка!

СЕМЕН.Патроны взрывают?

ВИКТОРИЯ.Ой взрывают!

СЕМЕН (медлит) . Ясненько. Как же вы тут одна ночуете?

ВИКТОРИЯ.Как принцесса в заколдованном замке. Представьте, я умею читать мысли.

СЕМЕН.О чем же я думаю?

ВИКТОРИЯ.Сначала вы подумали, что было бы неплохо, если бы я вас пригласила. Потому что вы замерзли как цуцик в своем бушлатишке. А потом вы забоялись! Забоялись!

СЕМЕН.Ничего я не забоялся.

ВИКТОРИЯ.Тогда я вас приглашаю на чашечку чайку.

СЕМЕН.В школу?

ВИКТОРИЯ.Посмотрите, как я живу.

СЕМЕН.Нет. Спасибо. Я пошел.

ВИКТОРИЯ.Что ж, прощайте?

СЕМЕН.Пока.

Дверь перед ним захлопнулась.

Семен вышел из-под крыльца. Над крыльцом были бетонные барельефы Пушкина, Толстого, Ломоносова и Тимирязева. У Толстого глаз был выбит осколком. Весь фасад был в таких щербинах. Окна во всех четырех этажах были черны. Ветер громыхал оторванным железом крыши.

Узкое окошко осветилось.

Виктория включила свет у себя в подсобке ботанического кабинета. Каморка Виктории едва вмещала раскладушку и тумбочку, крашенную больничными белилами. На тумбочке стояла в крымской рамочке с ракушками фотография Лидии Ивановны – полное строгое лицо женщины в черном платье.

В этой сцене и в дальнейшем мы не видим саму Лидию Ивановну, но слышим её голос – задушевный, оптимистический, как голос диктора радио.

ВИКТОРИЯ (обращаясь к фотографии) . Не смотрите на меня так, Лидочка Ивановна. Он ушел.

ЛИДИЯ ИВАНОВНА.Ай-яй-яй-яй! Если б я знала, что ты сумасшедшая, я бы тебя не взяла из Нижнеуральска.

ВИКТОРИЯ (смеется) . Все равно я сделаю так, как решила, голубчик мой! Вы должны за меня радоваться, а вы смотрите так, словно я вам соли на хвост насыпала!

ЛИДИЯ ИВАНОВНА.Девочка моя, ты так изменилась! Раньше ты не была груба! Ты сама не понимаешь, что творишь! Ты же готова была привести сюда матроса! А если увидят ученики? А учителя?!

ВИКТОРИЯ.А что прикажете делать? Наука же отрицает непорочное зачатие. Нужен хоть какой-то мужчина. А кого вы мне можете предложить, если кругом одни бабы?

ЛИДИЯ ИВАНОВНА.Вика! Пожалей меня!

ВИКТОРИЯ.Оскара Борисовича, что ли? Я его очень люблю. Вы замечаете, как я ему улыбаюсь? А как я с ним рядом сидела на новогоднем вечере?..

ЛИДИЯ ИВАНОВНА.Вика, девонька! Ему шестьдесят два года стукнуло!

ВИКТОРИЯ.Я и говорю – он чудесный. Но он уже не понимает, что от него требуется.

ЛИДИЯ ИВАНОВНА.Вика, тебе необходимо обратиться к психиатру. Маленькая, хочешь, я пойду с тобой? Ты понимаешь, что ты больна?

ВИКТОРИЯ.А кому от этого плохо?

ЛИДИЯ ИВАНОВНА.Тебе!

ВИКТОРИЯ.Вы просто мне завидуете, Лидия Ивановна. В один прекрасный день вы скажете «ах!». Кроватку мы поставим здесь, а пелёночки будем сушить в ботаническом кабинете… Она вырастет, моя радость, и будет меня звать «мама»…