Владимир Гуркин - Саня, Ваня, с ними Римас

Небольшая пауза.

Римас: На арест не повестки — ордера выписывают.

Пётр: Какой арест?

Иван: На фронт когда?

Римас: А как стемнеет. (Помолчав.) Приехали за вами. Из органов. Госуправление безопасности. (Ивану.) Понял?

Иван (не сразу). Из органов? Губисты… Понял.

Пётр: А где они?

Римас: У председателя догуливают. В три ночи за тобой, потом к Краснощёкову… пойдём.

Иван: Ко мне?

Римас: К тебе. Как стемнеет, уходите… Чтоб никто не видел.

Пауза.

Пётр: Бумагу, что ль, накатал кто?

Римас (кивнув). Бумагу. Не одну.

Иван: Кто?

Римас: Не ясно кто?

Пётр: Губарев? (Римас не отвечает.) Римас… В чём обвиняют?

Римас: Разное. Жучок в муке… Шесть мешков. Было?

Пётр: Вот гадина! Он же сам из муки всю берёзу выкинул!

Римас: Какую берёзу?

Пётр: Ветки! Обшкуренные…

Иван: От жучка они. Если ветка в муке, с ней — хоть десять лет — ничего не сделается. И никаких жучков.

Пётр: А этот долбень — председатель, мать вашу — взял и всю берёзу выкинул… никому ничего не сказал. Конечно, жучок появится.

Римас: Подумал, наверное, что мусор?

Пётр: А там есть чем думать? Не знаешь — спроси.

Римас: А с фермы зачем весной прогнали? Побили зачем?

Иван: Дак он пьяный к дояркам в трусы полез! И глядеть на него?

Римас: А бить-то зачем?

Пётр: Да не били его.

Иван: За шкирку взяли и вытащили с территории. И всё!

Римас: Вот вам и вредительство, вот вам и заговор… против местной советской власти.

Помолчали.

Иван: Петь, надо было нам первыми бумаги двигать.

Пётр: Надо было, да не та кобыла.

Пауза.

Римас: Как до Молотова доберётесь? Машин нет, пешком… В семь утра эшелон с добровольцами отходит. Не успеете.

Иван: А если по реке до Дивьи?

Пётр: На вёслах?

Иван: А чё? Вдвоём, по течению, без остановки… Догребё-о-ём!

Римас: Часа два… От Дивьи лесовозом. Лесовозы всю ночь в город ходят… Тогда успеете… Можете успеть. Жёнам скажите, когда спрашивать у них начнут губисты — где вы, что вы? — пусть не врут. Правду пусть говорят… Мол, на фронт всё время рвались, вот и убежали. Ясно? Пойду, а то хватятся…

Иван: Римас Альбертыч! (Протянул стакан.) Альбертыч…

Римас: Лодка на ходу?

Иван: Хоть до Астрахани. Недавно с Петром смолили.

Римас: Софье с Александрой строго накажите — пусть не крутят насчёт вас. Те всё равно узнают, а им потом — слёзы. (Выпивает.) Прощаться… Провожать к реке… (Возвращает стакан.) Не вздумайте. (Уходит.)

Иван (с удивлением.) У него же язва! Непьющий же! Полный стакан жахнул! Гляди!

Пётр (спохватившись, вслед Патису). Спасибо!

Из дома вышли Анна и Александра. Взяв тазы с лавки, идут со двора.

Александра: А где мужики наши?

Иван: Здесь! (Петру). Так чего?

Пётр: В одиннадцать у твоей лодки.

Иван: В одиннадцать. Давай.

Пётр: Документы не забудь.

Пётр остался один. Прошёлся по двору, заглянул в окно дома, легонько постучал. Присел на крыльцо.

Софья (выйдя на крыльцо). Ты стучал? (Пётр смотрит на жену.) Что? Петь, ну, что?

Пётр: Иди сюда…

В доме Краснощёковых. Тихо. Постукивают ходики. На столе недособранный вещмешок, слегка притушенная керосиновая лампа. Из соседней комнаты послышался резкий скрип кровати, негромкие быстрые голоса, шлёпанье босых ног. Появились Иван и Александра. Они в исподнем, начинают торопливо одеваться.

Александра: Всё же таки, дотянули…

Иван: Ничё, в самый раз… Сколько там на ходиках?

Александра: Не вижу…

Иван: Лампу прибавь.

Александра: (прибавляя фитиль в лампе). Залью счас её…

Иван: Кого?

Александра: Лампу, кого… (Вытирает глаза, от бегущих слёз.)

Иван: О! Чё они у тебя не кончаются-то, слёзы-то? Целый час ревёшь, а не кончаются… А, Шурёнок? (Помогает управиться со слезами. Крепко обнял.) Родник у тебя там, что ли, забил, или ещё какой источник? Озеро какое-нибудь… Где воды стоко берёшь?