Владимир Гуркин - Саня, Ваня, с ними Римас

Анна: Иван сильнее. Иван, наверно, победит.

Женя: Бежимте, а? Тёть Нюр, кока… Помешаем, хоть как-нибудь…

Александра (попыталась встать). О, ёк комарок… Не могу. (Села.) На коленки мои глянь. Ходуном ходят. Дай руку. (Кладёт Женину руку себе на колено.)

Женя: А-а, дрожит-то как!

Александра: Говоришь, бежать… Нечем бежать, на себе тащите. Где его, чёрта, носило четыре года? Заявился… Шляпа, галстук — футынуты-пердануты… С Лениным ещё к нему разбираться… Пошёл? Ну и… иди себе.

Анна: Дак он и пошёл.

Женя: А мы? Сложа руки сидеть?

Александра (решившись). Пошли, однако, и мы… В погоню. (С трудом поднимается. Анна с Женей помогают.) Держите меня, не отпускайте.

Анна, Женя: Держим-держим!

Александра: По дороге разбегусь… и налажусь. (Плетутся со двора.) Ой-ё-о, девки… Там война кончилась, у нас своя началась… межусобица.

В доме Краснощёковых. Римас хлопочет у стола: перекладывает из чугунка дымящуюся картошку, режет хлеб… Хлопнула дверь, вошёл Иван. Остановился в дверях.

Римас (не оглядываясь). Александра? Саша, ты?

Иван (ставит в сторонку к стене чемодан). Угу.

Римас: Соль принесла? А я нашу нашёл! На окне… за занавеской… оказалась.

Иван снял с гвоздя на стене платок Александры, прижал его к лицу, затем накинул на голову.

Ох, тайменюшка…

Иван (остановившись за спиной Римаса, шёпотом). Красавец.

Римас: Молодь — мясо нежное… А запах? У-у!

Иван сел на стоящий у стола табурет спиной к Римасу, закурил.

Что они там? Наряжаются? Просто посидели бы… без затей. Смотри, Саша, втянешься… Курево дело такое.

Иван: Охо-хо.

Римас: Давай посчитаем… Когда Соня с Петром — закурила. Михаил — два, Женю на перекате из-под брёвен вытащили — три, в день победы — четыре… Сегодня пятый… (Помолчав, сел рядом, почти касаясь плечом спины Ивана.) Пока не пришли… Мою литовскую сказку тебе… Вернее, не сказку… Обычай в старину был. Давно-о-о… Ещё Литва и Литвой-то не звалась. Можно? (Иван облокотился, не оборачиваясь, на стол.) Если воин после войны не возвращался домой, а никто не знал, где он и что с ним, жена была обязан ждать его три года. Три года прошло, всё — имеет право выбрать себе… нового. Интересно другое: выбрала, а тут прежний на пороге. Что делать? Двенадцать больших… громадный костров разводили. Шесть с одной стороны, шесть — с другой, — коридор огненный. И вот… должна была женщина пройти по нему. От начала до конца. Если выдержала, прошла сквозь огонь… Если невредима, даже волос не подпалила, значит, чиста она и нет на ней вины, греха нет… И жить имеет право с тем, с кем пожелает. А Саша… Не три, восемь ждала. И не двенадцать костров…

Иван: А сколько? (Стянул с головы платок, положил перед собой.)

Римас: Знаешь, как считать? Я не знаю. Чиста Александра перед тобой… Перед всеми. Это знаю.

Небольшая пауза.

Иван: Давно вы с ней?

Римас: Ох, Иван… (Наливает себе и Ивану водку.) С возвращением?

Иван: Да я уж выпил.

Римас: Да уж вижу. Устроил цирк: угу, ага, платок… С Петром вместе воевали?

Иван: Развели. Меня на Белорусский, его под Сталинград. Ещё в эшелоне разделили…

Римас: Очень желал Губарев вас с Петром посадить. Очень. На перрон выскочили с чекистами, хотели с эшелона вас вытащить. А поезд уж хвостиком нам — ту-ту…

Иван: Буча была? Дело какое-нибудь на нас?..

Римас: Поймали б, было б дело. А так… Кому вы нужны? Не на курорт же сбежали. Рукой и махнули. Мстить начал, полютовал.

Иван: Губарь?

Римас: И Соне, и Саше. Михаила с конюшни выгнал… Голод, холод. Дрова выписывал вашим с самой дальней деляны. Осина молодая, проледеневшая — не топится. Баню жгли, помог раскатать… Всё, что можно жгли. Досталось и бабам, и детишкам. И говорить неохота.

Выпили.

Римас: Про Михаила знаешь? (Иван кивнул.) С зайцами в ту зиму повезло, много развелось. Я силков наставлю — один, да попадётся. Если лиса не съест, принесу — отдам. Летом полегче — рыба, грибы… Крапиву молодую варили…

Иван: Председателя Нюра угрохала?

Римас (помолчав). Первое время я вместо него. Анну отправил… на лесозаготовку, на месяц в тайгу. Ничего, обошлось. Ты где пропадал?