Уильям Шекспир - Как вам это понравится

Куда хотите,
Но только здесь не оставайтесь.

Что ж?
Желаешь ты, чтоб стал я подаяньем
Свой хлеб сбирать иль воровской доход
Приобретать безумной, гнусной шпагой
На столбовой дороге? Только так
Мне поступить осталось бы – другого
Исхода я не знаю; но решиться
Я не хочу на это, будь что будет.
Скорее я готов себя обречь
Жестокости и лютой злобе брата.

Нет, этого не делайте. Пятьсот
Дукатов я имею; эту сумму
Ничтожную собрал на службе я
У вашего отца. Ее с той целью
Я приберег, чтоб мне она была
Заботливой сиделкою в то время,
Когда придут в не действие мои
Одряхнувшие ноги и с презреньем
Жизнь старика забросят люди в угол.
Возьмите их; моею же опорой
Пусть будет тот, кто воронов поит
И воробьям питанье посылает!
Вот золото: я все вам отдаю.
Позвольте мне слугой остаться вашим;
Я стар на вид, но крепок я и бодр,
Затем что кровь я в юности ни разу
Напитками горячими не портил
И никогда бесстыдно не искал
Средств ослаблять и разрушать все силы.
Вот почему и старчество мое —
Здоровая зима; она морозна,
Но действует живительно. Итак,
Позвольте мне последовать за вами;
Как молодой я буду вам служить
Во всех делах и затрудненьях ваших.

О добрый мой старик! Как хорошо
Является в тебе все постоянство
Тех прежних лет, когда не из корысти
Слуга служил, а по одной любви!
Не создан ты по нашей новой моде,
Когда никто не хочет даром труд
Свой отдавать, и только лишь награда
Получена, усердие тотчас
Кончается в принявшем воздаянье.
Ты не таков. Но, бедный мой старик,
Ты дереву гнилому посвящаешь
Свои труды, заботливость свою;
За это все оно принесть не может
Тебе цветка простого. Но пусть будет
По-твоему: мы вместе в путь пойдем
И, прежде чем все то, что собрано тобою,
Успеем мы прожить, пошлется нам судьбою
Приятный для души и скромный жребий.

Да,
Идем, мой господин; и буду я всегда,
До часа смертного, ненарушимо честно
Сопровождать тебя. Я, как тебе известно,
От юношеских лет живу здесь, а теперь
Под восемьдесят мне; но больше в эту дверь
Я не хочу входить: в семнадцать лет беспечно
Всяк ищет счастия, в мои ж года, конечно,
Поздненько уж за ним бежать. Но все равно
Я буду награжден вполне, коль суждено
Мне встретить с чистою душой свою кончину
И знать, что заплатил мой долг я господину.

Да, это путь к тому, чтоб вечно ты
В ее душе встречал презренье.

Если б
Ты знал, Корин, как я люблю ее!

Понять могу отчасти, потому что
И сам любил когда-то.

Нет, Корин,
Ты, как старик, понять меня не можешь,
Хотя б и был ты в юности страстнейшим
Любовником, какой когда-нибудь
В полночный час вздыхал в своей постели.
Но если бы и правда, что твоя
Любовь была с моей любовью схожа —
Хоть убежден я твердо, что никто
Так не любил, как я, – то сколько сделал
В жару ее ты глупостей смешных?

Да тысячу, которые забыты
Теперь уж мной.