Мария Арбатова - Пробное интервью на тему свободы

Маргарита. Я самая красивая, свободная и правильная! И не смей мне больше говорить, что я бледная и страшная! Не смей!

Пауза.

Целительница. Денег возьми. У меня много.

Маргарита. Все равно не откупишься. (Выходит.)

Целительница. Вы слышали? Нет, вы слышали? Я положила на нее всю свою молодость, все свое здоровье! Накажет же Бог такой дочерью! Господи, как я не хотела девочку, словно знала, что вырастет такая дрянь! Как я хотела сына! (Садится в позу «лотос», начинает делать очистительное дыхание.)

Скамейка в парке. Темно. Маргаритаи Дубровскийстоят, обнявшись.

Маргарита. Холодно.

Дубровский. Моя бабушка говорила: наступил марток – надевай семь порток.

Маргарита. Нас тут не пришьют?

Дубровский. Не должны.

Маргарита. Жалко.

Дубровский. Почему?

Маргарита. Все-таки ощущения.

Дубровский. Ощущений не будет. (Достает из кармана пистолет, подбрасывает его, ловит, сует обратно в карман.)

Маргарита. Стрелять-то умеешь?

Дубровский. Нужда заставит, научусь.

Маргарита. Дай попробовать.

Дубровский. Не дам. Ты нервная. (Отходит от нее.) Слушай, а если я тебя изнасилую? Ты же меня второй раз в жизни видишь?

Маргарита. Делов-то! Насилуй, только, пожалуйста, так, чтоб я обо всем забыла. Ну, хоть на пять минут! Можешь даже башкой о скамейку двинуть, только не очень сильно. Ладно?

Дубровский. Мазохистка.

Маргарита. Ну, давай! Поехали! Готовность номер один! (Снимает пальто, бросает на скамейку, начинает расстегивать кофту.)

Дубровский. Простудишься.

Маргарита. Увы! (Снимает кофту, бросает на скамейку.)

Дубровский. Пойдем в машину.

Маргарита. Там места мало, а у меня сексуальная клаустрофобия.

Дубровский. Понял.

Маргарита. Чего ты понял?

Дубровский. Мы все учились понемногу…

Маргарита. Что? Елки! Опять филфак? (Надевает кофту, затем пальто.) Плюнуть некуда! Бизнесмен, рэкетир, сутенер! Обязательно нарвешься на университет! А мне простого надо, чтоб вопросов не задавал!

Дубровский. Историко-архивный, правда, он теперь тоже считается университетом.

Маргарита. Не хочу образованного! Вези меня домой.

Дубровский подходит вплотную, они целуются. Маргарита осторожно вынимает у него из кармана плаща пистолет, прячет за спину.

Отойди чуть-чуть, я хочу тебя рассмотреть. У меня дальнозоркость.

Дубровский. Успокойся, пистолет газовый.

Маргарита (прижимает пистолет к лицу) . Жалко. Такая глупенькая, такая холодненькая железячка. На! (Протягивает ему пистолет.)

Дубровский (кладет пистолет в карман) . Если хочешь, пойдем в машину.

Маргарита. Ты меня сюда зачем вез?

Дубровский. Я тебя не разглядел.

Маргарита. А здесь разглядел?

Дубровский. Здесь разглядел. Я думал, ты на меня запала, а ты со мной с тоски трахаться поехала. С тоски-то пить надо.

Маргарита. Тоже мне, капитализм с человеческим лицом!

Дубровский. Скажи, а почему тебя из этой страны еще не вывезли?

Маргарита. Куда?

Дубровский. Ну, туда… Поближе к цивилизации.

Маргарита. А я не просила.

Дубровский. А потому что патриотка?

Маргарита. Думаешь, я там стану счастливее?

Дубровский. Тяжело же здесь бабе.

Маргарита. Нормально. Знаешь, вот есть один тип, с ним тяжело, глупо, стыдно, иногда больно… А без него спокойно, грамотно… но бессмысленно. Как будто я жила во дворцах, конюшнях, в гостях, в тюрьме, и вдруг я дома. Понимаешь, ни с того ни с сего – и дома. Я вообще не знала, что бывает дом. В меня такой программы не заложили, я думала, вся жизнь – одна длинная гостиница. Так и здесь. Зачем мне запад, если я живу на русском языке?

Дубровский. Ну так если этот тип есть, что же ты тогда тут со мной делаешь?

Маргарита. Борюсь с тем, что его уже вывезли.

Дубровский. Поезжай, отними. Ты же манипуляторша высшего класса.

Маргарита. Не могу.

Дубровский. Почему?

Маргарита. Эмиграция – это рак. Человек или выздоравливает, или метастазы его съедают. Того, что был, съедают. Кто-то другой остается, а этого съедают.