Владимир Пистоленко: Раннее утро

О л я. Тогда может быть поздно.

С в и р и д о в. Почему?

О л я. Неужто ты ничего не замечаешь? Но ведь ты и сам говоришь о противниках…

С в и р и д о в. На болтунов и крикунов всегда был урожай… Не буду скрывать, я очень огорчен. Никогда не думал, что придется… вот так… встретиться с тобой. Да… Олюшка, ты встала на скользкий и ложный путь. Поверь мне! Поверь мне! Остановись! Или, во всяком случае, не торопись. Ничего не может быть ужаснее поражения! И я не хочу, не могу допустить, чтобы ты узнала всю боль и горечь его… А тебя ждет именно это… Ведь ты идешь против того, что уже вошло в практику земледелия, что, можно сказать, принято народом!.. Понимаешь?

О л я. А если это не так?

С в и р и д о в. Пример тому — сегодняшнее совещание.

О л я. Ты бы проехал по колхозам, поговорил с колхозниками, с людьми от земли, на которых не давит твой стопудовый мандат.

С в и р и д о в. Знаешь ли, это по меньшей мере несерьезно. На заседании сегодня были люди тоже знающие.

О л я (не без иронии) . Да, конечно. Уж так у нас повелось: чуть выдвинули человека — он уже и лучший из лучших и конечно же знает все на свете, он уже не говорит, как обыкновенный человек, а вещает, и, бывает, даже не от себя, а от имени народа.

С в и р и д о в. Оля, ты же плетешь бог знает что! Ересь какая-то. Давай оставим эту тему. И скажи мне, на чем же ты строишь свои выводы?

О л я. Пожалуйста… Я веду, кроме всей прочей работы, три опытных участка: один далеко в степи, самый большой, затем — в колхозе. И данные нашего хозяйства…

С в и р и д о в. Тоже знакомо. Нельзя! Ошибка! Исправляй, пока не поздно!

О л я. Подожди. Было время — наш опытный совхоз процветал. Здесь собирали относительно высокие урожаи. Потом наступил спад, когда приняли эту систему. Твой агрокомплекс… Ты не обижайся, я говорю правду.

С в и р и д о в. Грибова довела. Ее грех.

О л я. Нет! Я часто бываю в колхозах. Положение там не лучше, чем у нас. Даже стыдно сказать, потомственные хлеборобы бегут от земли! А мы можем дать хлеб всем людям… Всем людям на земле!

С в и р и д о в. И опять виноваты бездельники и рутинеры. К тому же, как назло, — засушливые годы.

О л я. В моих участках около трехсот гектаров. Озимая пшеница. Ее тоже палило солнце, жег суховей. Кругом хлеба выгорели, а тут — колосья во всю ладонь.

С в и р и д о в. Частность. Она не дает права для обобщения. Жаль, что я должен уехать. Да. Но к этому вопросу мы еще вернемся. Обязательно. И основательно. А сейчас… дружочек, Олюшка, я очень устал! Да, что же ты собираешься делать с рукописью?

О л я. Один экземпляр послан тебе. Жаль, что ты не прочел.

С в и р и д о в. Ты же знаешь, сколько я дома не был…

О л я. Я хотела, чтобы ты прочел ее раньше всех. Не как ученый консультант, а просто… Затем встретиться, поговорить. Это очень важно. И мне… И тебе. Не затянешь? Обещаешь?

С в и р и д о в. Во всяком случае, постараюсь. Мне, наконец, самому интересно!..

О л я. Я буду ждать. Ну, а два экземпляра на днях отправила в Москву.

С в и р и д о в. Поспешила. Да… Но… дело сделано… Пойду я. Доброй ночи. (Подходит к постели мальчика.) Ах, Николаха, Николаха!.. Не могу простить себе!.. Утром забегу. (Идет к двери, у порога останавливается.) Странно. Как у Пушкина. Борис Годунов правил миром и не знал, что где-то в келье старец Пимен потомкам строчил на него донос. Я, конечно, шучу. (Уходит.)

Оля возвращается к столу, задумывается. На раскладушке шевелится и что-то во сне бормочет Николаха. Оля подходит к нему.

О л я. Спи, мой Слоненок, спи, мой хороший. Да расти быстрее. Я тебе тогда все скажу… О нем… О твоем ненаглядном. Потом провожу на вокзал, и ты поедешь туда… Только никогда не ругай меня и не упрекай… А может, я и вправду сама виновата… Открылась бы сейчас дверь… (Стоит, задумавшись.)

Торопливо входит, почти вбегает Г р и б о в а.

Г р и б о в а. Ольга Алексеевна! Скорее! Позвонили из района… Междугородная! Вас вызывает Москва!

О л я (удивленно) . Меня?!

Г р и б о в а. Да! Скорее!

О л я. Ксения Петровна!.. (Убегает.)

Грибова садится у постели мальчика. Он снова шевелится. Грибова, думая о чем-то другом, мурлычет песенку без слов.

Место действия то же, что и в первой картине. Солнечный день. С небольшим чемоданом и портфелем в руках входит С в и р и д о в. Поставив вещи, опускается на стул. Вскоре поднимается, снимает шляпу, направляется к прихожей. Взглянув на портрет Оли, подходит к нему.