Грег Гамильтон - Снукер

Пенелопа. – Я в этом просто убеждена!

Лукас. – И можешь доказать?

Пенелопа. – Я рада, что ты признал во мне достойного противника.

Лукас. – Если ты уже взгромоздилась на кобылу, бесполезно пытаться тебя стащить. Проще дождаться, когда лошадь сама сбросит тебя на землю.

Пенелопа. – На сей раз я отлично подготовилась к стипль-чейзу, да и лошадь объезжена. Человек, которого я собиралась определить к отцу, должен был стать ему ближе, чем кто-либо другой. Специалист по снукеру, полностью подчиняющийся мне. Если вы не вовлечены в любовную историю, значит, ваше сердце занимает игра, иначе вы рискуете спиться или попасть в психушку. Сердце Джефри Чемпиона давно угасло для страстей, он не перебирал по вечерам и не обращался к психиатрам. В общем, ясно, куда клонилась стрелка барометра. Неожиданное появление мисс Лукреции Фейзероу и ее утверждение в качестве домоправительницы поставили мой план под сомнение. Это место должен был занимать мужчина, а она была женщиной. У меня не было способов подчинить ее себе, так как я не могла предложить ей себя, а на деньги она не реагировала. И у нее что-то было на уме. Что, Лукас?

Лукас. – Откуда мне знать?

Пенелопа. – Поскольку я никак не могла повлиять на развитие событий, то свела свою миссию к наблюдениям. Мне многое удалось установить! Я, например, обратила внимание на то, что инициалы двух незнакомых друг с другом людей – Лукаса Фербенкса и Лукреции Фейзероу – совпадают. К тому же ты куда-то исчез.

Лукас. – Простое совпадение.

Пенелопа. – Может быть. А может быть, и нет, если предположить, что второй персонаж этой занимательной истории – вымышленный. А руки? Соответствующая униформа прислуги, обувь, перчатки – обычное дело в английской семье, которая так печется о респектабельности. Но играть в снукер в перчатках – это нонсенс, ни один уважающий себя снукерист этого себе не позволит, и мисс Фейзероу приходилось обнажать руки. Это твои руки, Лукас. Их трудно спутать с любыми другими. Они хороши не только в деле. Они возбуждают, когда наблюдаешь их накануне самого дела.

Лукас. – Если женщина решила себе кого-то подчинить, значит, она задумала какое-то злодейство.

Пенелопа. – Для того чтобы умозаключить такое, тебе потребовалось перевоплотиться в женщину?

Лукас. – Я слишком узнаваемая личность для того, чтобы скрыть все признаки своей индивидуальности под гримом или посредственной игрой. Женщинам в этом смысле проще. Что бы они ни делали, они делают искренне, по крайней мере, они так считают, ибо нет на свете более доверчивых слушателей, чем мужчины, которым эта искренность адресована. Лгут искренне. Скандалят искренне. Изменяют искренне. Искренне прощают и совершают самопожертвования. Одинаково искренне «радуются» наряду подруги и огорчаются неудачно подобранному лаку для ногтей. Мужчины просто тонут в волнах этой искренности, и мало кому из них приходит в голову воспользоваться аквалангом. Чем грандиознее нелепость, тем больше доверия она вызывает. Чтобы ни вытворяла Лукреция Фейзероу, никто не посмел бы усомниться в ее искренности. Это был эскиз идеи. Оставалось воплотить ее в жизнь. Я вспомнил, что в это самое время один из моих друзей, известный голливудский стилист, терял рассудок от безделья, вызвал его в Лондон и спас от сумасшествия. В благодарность он произвел на свет Лукрецию Фейзероу. Кое-какие недоделки пришлось исправлять на ходу. Но инициалы… Но руки…

Пенелопа. – А твое неожиданное исчезновение – чем оно было вызвано?

Лукас. – Рано или поздно мы всегда возвращаемся. В привычную жизнь. В привычные тела, даже если то, которое послужило нам временным пристанищем, показалось более перспективным, чем свое собственное. Убедившись, что дела моего хозяина, мистера Джефа, пошли на лад, я счел своевременным выбрать якоря, а для того чтобы ему было проще меня забыть, свалил без прощального банкета.

Пенелопа. – Он не забыл! Позвольте вас поздравить, мисс Фейзероу. Ваш уход привел к последствиям, на которые, признаться, мы не рассчитывали. Ваш хозяин мистер Джеф серьезно болен. Я подозреваю, что единственной причиной его заболевания является обыкновенная тоска, хотя и не понимаю, как с такими деньгами можно умереть от тоски. Он увядает, и усиленный полив уже не в состоянии ему помочь. В ближайшие дни от этого некогда роскошного букета не останется даже запаха!