Эмиль Брагинский - Игра воображения

Антошин. Но когда вы сдавали статью, ваше начальство наверняка ее тоже читало и визировало.

Лариса. Мою редакторшу факты никогда не интересуют. Ей достаточно толкования фактов.

Антошин. Она вас увольняет?

Лариса. Увы, у нас невозможно. Это было бы слишком гуманно. Теперь меня сто лет будут прорабатывать, обсуждать, клеймить. Покурим?

Антошин. Минуту. Видите, я закрыл глаза. (Закрывает глаза.) Давайте мне вашу сигарету!

Лариса (передает сигарету Антошину). Вы любите курить с закрытыми глазами?

Антошин (не открывая глаз). Зажгите спичку!

Лариса подносит огонь.

(Затягивается, выпускает дым.) «Пегас», тридцать копеек пачка, фабрика «Дукат».

Лариса. Изумительно. Вы фокусник. А что курят специалисты?

Антошин. Сегодня – ростовскую «Нашу марку». (Достает из кармана пачку.)

Лариса (берет ростовскую сигарету, закуривает). И все-таки ваша сигаретная профессия бесполезная, даже вредная.

Антошин. Не согласен. (Горячо.) Мы даем миллионы, а эти миллионы…

Лариса (перебивает). Не митингуйте, мне сразу спать хочется.

Антошин (искренне). Иной раз я тоже думаю: хорошо бы нашу отрасль перевели на что-нибудь другое, человеческое. А когда плана нет, рабочих не хватает, пьяниц выгнать нельзя – прав ни у кого таких нету, – думаю, не податься ли в парфюмерию.

Лариса (удивленно). А почему в парфюмеры, а не, скажем, в хлебопеки?

Антошин. Парфюмерия – родственное дело, я ее в институте изучал досконально, обоняние у меня, как у дрессированной овчарки!

Лариса. Можете идти по следу?

Антошин. Запросто. К вашему сведению, и табак и парфюмерия – все входит в систему пищевой промышленности.

Лариса (хохочет). Обалдеть, честное слово, табак – в пищевую. Пусть бы эта промышленность лучше занималась выпуском пищи! (Затягивается.) Вроде неплохие сигареты… Я ведь зашла к вам извиниться… за то, что последовала совету сердобольной Риты и попыталась затеять с вами серьезный роман со счастливым финалом. Что играют в загсе? «Свадебный марш» Мендельсона, адажио из «Раймонды»? И та и другая мелодии немного печальные. Извините, пожалуйста, я не умею подлаживаться, не умею ухаживать, предпочитаю, чтобы ухаживали за мной, хоть и без свадебной мелодии. Вдруг я к вам привяжусь?

Антошин (улыбнулся). Завязывать узел легче, чем потом распутывать?

Лариса. А я не хочу узлов! Меня легко поцарапать, у меня кожа тонкая.

Антошин. Значит, все?

Лариса. Конечно!

Антошин. Не пойму отчего, но все-таки жалко.

Лариса. Просто вам льстило мое пристальное внимание. Так что извините за беспокойство!

Антошин. Это вы извините, что я не оправдал ваших надежд.

Лариса. Если бы все надежды оправдывались – они бы перестали быть надеждами.

Появляется улыбающаяся Рита Сергеевна.

Рита Сергеевна. Заглянула в универмаг – и там погибла… (Видит Ларису.) Ишь как тебе понравилось во Владимире, только Павел вернулся – ты тут как тут!

Лариса (невесело). Я тут как там!

Антошин (доволен приходом Риты). За чем в очереди стояла?

Рита Сергеевна (смеется). Шапки меховые давали. (Показывает покупку.) Смотри, твой размер. Я так обрадовалась, а то твоя вся вытерлась. (Нахлобучивает шапку на голову Антошина.)

Лариса. Вам Ритина шапка в самый раз!

Пауза. И Антошин и Рита Сергеевна не замечают, как Ларисауходит.

Рита Сергеевна. Мне так без тебя трудно…

Антошин. И мне нелегко…

Рита Сергеевна. От всей этой катавасии я протяну ноги и так и останусь жить с протянутыми ногами! (Резко оборачивается и идет к выходу.)

Антошин (медленно сползает по стене на пол). Если все надежды будут исполняться – они перестанут быть надеждами. А как же тогда жить без надежд? Плинтусы надо протирать мокрой тряпкой… Рыбы плавают молча…

Между первым и вторым действием проходит не многим больше месяца. Снова квартира Антошина. Антошини Женякончают обедать.

Антошин (с иронией). Пожалуй, главная проблема для мужчины, от которого ушла жена, – это проблема питания.