Авенир Зак - Утренние поезда

— Кочегаром? А чего не пойти. Можно и кочегаром.

А дотошный мужичонка все не отставал от растерявшегося Харитона, опасливо разглядывавшего Куманина.

— Неужто баба, — недоверчиво расспрашивал мужичонка, — и пнем прикинуться могла?

— А вот и могла! — не отрывая взгляда, огрызнулся Харитон.

— А кто видел? — допытывался любопытный слушатель.

— Кто-кто!.. — огрызнулся Харитон. — Люди видели!

И, не дожидаясь, когда Куманин вновь обратит на него внимание, хлестнув лошадь, выехал за ворота.

Суббота и Зимин уже без повязки на глазах, ведя лошадей под уздцы, вышли из густого ельника на пригорок, откуда Зимину открылась обширная поляна с несколькими приземистыми, крытыми соломой бревенчатыми избами с крохотными подслеповатыми оконцами. Избы окружал высокий, в полтора человеческих роста, забор. А над всем этим странным поселком возвышалась высокая скала, поросшая лесом.

Зимин оглянулся на Субботу.

— Где мы? — спросил Зимин.

— А этого я тебе не скажу, Кирилл Петрович. Извини — не скажу. Божьи люди тут живут.

Высокий рыжебородый мужик распахнул ворота.

— Силантий?! — узнал его Зимин.

— Здравствуй, офицер! — глядя исподлобья, ответил Силантий.

Зимин увидел черные приземистые избы, стоявшие как бы по кругу, а в середине, на неширокой, поросшей травой площади, возвышалось небольшое строение с крестом на крыше — не то часовня, не то церковь.

Навстречу им, через площадь, помахивая прутиком, шел артиллерийский поручик Губенко, в сильно поношенном кителе, без погон, но тщательно выбритый, с аккуратно подстриженными усиками.

— Да… божьи люди… — мрачно усмехнулся Зимин, поглядев на Субботу.

Они подошли к избе, выделявшейся среди других своими размерами, с крытым двориком и крепкими, окованными железом, воротами и калиткой.

— Марфа! — крикнул Суббота. — Отвори.

Калитка открылась, и из нее выглянул белобрысый мальчуган лет четырех. За ним вышла Марфа, жена Субботы, высокая, по-прежнему статная.

Она кивнула Субботе, с нескрываемым удивлением посмотрела на Зимина.

— Тася где?

— К лошадям пошла, — ответила Марфа.

— Позови, — сказал Суббота и, дернув мальчонку за ухо, подмигнул Зимину. — Вот он, живой календарь — сколько я тебя поджидаю. Аккурат с его рожденья.

Они вошли в избу, обставленную тяжелой городской мебелью, с темными старинными иконами в углу. Зимин с удивлением разглядывал неожиданную в таком месте обстановку, когда в дверях показалась девушка в длинной деревенской юбке, в платке, по-крестьянски опущенном на глаза.

— Тася! — негромко окликнул ее Зимин.

Девушка стояла в дверях, и лицо ее оставалось в тени. Но сомнения не было — это была Тася.

Стоя в дверях, Марфа сочувственно глядела на Зимина.

— Тася! — крикнул Зимин, бросился к ней, но Тася смотрела на него, не узнавая, и он остановился.

— Здравствуйте, — сказала Тася и поглядела на Субботу, как бы спрашивая — кого он привел в дом. Суббота вздохнул и отвернулся.

— Ты не узнаешь меня, Тася?

Тася вглядывалась в Зимина. На мгновение Зимину показалось, что она узнала его. Но Тася покачала головой.

— Я Зимин! Кирилл Зимин! — закричал он срывающимся голосом.

— Зимин? — повторила Тася.

Казалось, она делает попытку вспомнить это имя, но безуспешно. Зимин беспомощно обернулся к Субботе. Тот развел руками.

— Я пойду… — нерешительно произнесла Тася. Суббота кивнул, и Тася вышла.

— Не помнит ничего. Все как есть забыла, — сказал Суббота. — Я думал, тебя узнает. Ан нет… Не помнит.

— Ее надо лечить, — взволнованно, все еще глядя на дверь, возле которой только что стояла Тася, сказал Зимин. — Я ее увезу, немедленно!

— Увезешь… — прищурившись, сказал Суббота и, поигрывая цепочкой, на которой висело пенсне, уже твердо добавил: — Я свое слово сдержал, Кирилл Петрович. Теперь твой черед.

Солнце уже поднялось, но все еще скрывалось за лесом, и только деревья на скале, нависающей над поселком, золотились от невидимых его лучей.

Суббота стоял возле навьюченных лошадей и придирчиво проверял снаряжение. Силантий, хмуро поглядывая из-под рыжих насупленных бровей, подал ему два ружья. Суббота внимательно осмотрел их и испытующе поглядел на приближающегося к нему Зимина.

— Ну что, так и не вспомнила она тебя, Кирилл Петрович? — покосился на него Суббота.

— Не вспомнила.

— Познакомитесь заново, — мужчина ты видный, — игриво подмигнул Суббота и тут же переменил тон. — Ты не думай, Марфа за ней приглядывала, никого к ней не допускала. Девка она разумная, ничего не скажешь. А вот что допрежь было, все из памяти вышибло.