Авенир Зак - Утренние поезда

— Вы предстанете перед судом военного трибунала, прапорщик, — с презрением сказал полковник. — Секретный приказ едва не попал в руки партизан. Слава богу, удалось перехватить мальчишку… Поручик Дегтярев! — крикнул он, и в сарай вошел офицер.

— По вашему приказанию, поручик Дегтярев, — доложил он полковнику.

— Возьмите десяток солдат. Разыщите и доставьте сюда разведывательную группу большевиков, действующую под видом геологической экспедиции.

— Есть, — козырнул поручик.

— А вы, прапорщик, — обратился Хатунцев к Казанкову, — сдайте свое оружие.

Работа экспедиции продолжалась. Сменялись цифры на штагах: 47… 53… 64… Сушились пробы. Наполнялись капсулами коробочки. Смелков продолжал свои записи.

На штаге было написано: «Инж. Смелков № 72».

Харитон выглянул из шурфа и, оглядевшись, выбрался на поверхность. На высоком берегу Тася, щурясь от едкого дыма, помешивала кипящую в котле кашу и не заметила, как Харитон крадучись забрался в палатку. Здесь было темновато. Стараясь не шуметь, Харитон переворошил один из вьючных мешков и, ничего не найдя, полез в ящик с пробами. Среди пакетов с капсулами он увидел и знакомую коробочку с надписью «Ландрин».

Судорожно прижимая к груди банку из-под монпансье, Харитон продирался сквозь лесную чащу. Тяжело дыша, он уходил все дальше и дальше, когда вдруг услышал за спиной знакомый голос:

— Харитошка!..

Харитон торопливо запихал коробку за пазуху.

Перед Харитоном стоял Силантий. Рядом, невдалеке от скалистого обрыва, к дереву был привязан Агат.

— Ты чего там прячешь?

— Да ничего…

— Чего под рубаху-то засунул? — требовательно спросил Силантий. — А ну покажь.

— Коробочка с-под ландрину. — Харитон вытащил коробку и снова сунул ее за пазуху.

— Покажь, — так же требовательно повторил Силантий.

— Твое какое дело… «Покажь!» «Покажь»! — взбунтовался Харитон. — А вот и не покажу!

Силантий быстро, по-кошачьи прыгнул на Харитона и, повалив его на землю, вырвал коробку. Раскрыв ее, он увидел золото.

— Господи, — прошептал Силантий.

— Отдай, мое! — крикнул Харитон.

— Твое? — со злобой сказал Силантий. — Тебе довольно и того, что у меня взял.

— Я? — взвизгнул Харитон. — Тебя Ефим вокруг пальца обвел, а ты… Отдай!

Он кинулся на Силантия и повис у него на спине. Силантий, держа в руках коробку, попытался сбросить его, но это ему не удалось. Сцепившись, они подкатились к самому обрыву, Харитон впился зубами в руку Силантия, державшую коробку. Кисть разжалась, и коробка полетела вниз. Оба застыли, глядя, как она падает, ударяясь о каменистые выступы, как она раскрылась и золото, рассыпавшись, полетело в бездонную пропасть…

— А… — в отчаянии застонал Харитон и, вскочив, с силой ударил Силантия ногой в живот.

Силантий, кряхтя, поднялся и тупо ударил Харитона кулаком по лицу…

Отодвигая тяжелый засов и пропуская Марфу в сарай с обедом для арестованных, караульный проворчал:

— Я бы и сам от таких щей не отказался.

Марфа увидела Митьку, лежавшего на телеге, и Казанкова, мрачно сидевшего в углу на сене.

— Кушайте, — сказала она и, наклонившись к Митьке, шепнула: — В углу, где сбруя свалена, под сеном дверца… в самом низу… лаз…

Митька понимающе кивнул.

— И ты… с ним беги, — сказала она Казанкову, — убьют, не посмотрят, что молоденький.

Марфа вышла из сарая, и караульный задвинул засов.

— Побежишь со мной? — спросил Митька.

— Нет, не побегу.

— Убьют тебя. Расстреляют, — сказал Митька. — Беги.

— Я присягу давал.

— Кому? Царю? Так нет его, царя-то!

— Тебе это не понять, — грустно улыбнулся Казанков. — Есть такое слово: честь. Ты слышал это слово?

— Какая же тут честь, когда они за твою же верность тебя же и расстрелять хотят? — Митька не понимал Казанкова.

— Значит, судьба, — сказал Казанков и беспомощно улыбнулся Митьке.

— Не побежишь? — упавшим голосом спросил Митька. — И меня… не пустишь?

— А ты — беги, — сказал Казанков.

Было совсем темно, когда Митька через потайной лаз выбрался из сарая. Тускло светила луна. Невдалеке маячил силуэт часового. Митька бесшумно прошмыгнул мимо коновязи и, перемахнув через плетень, пополз вдоль грядок огорода к лесу.

Здесь его ожидали Дуня и Марфа.

Марфа подвела Митьке коня. Дуня, с ружьем в руках, смотрела на сына с беспокойством.

— Ружье-то дайте, маманя, — попросил Митька.

Дуня протянула ружье.

— Вытянуть бы тебя ремнем разок-другой! — в сердцах сказала Дуня и перекрестила Митьку.