Иван Мисюряев - Обитель Порока

Во главе стола сидел Ганц и имел какой-то уставший и мучительный вид. В открытые окна подул ветер, но состоял он не из воздуха, а из гелия, хотя в данном мире это было нормально. Гелий случайно подвинул соседнюю со Стэфаном марионетку. В куклу тут же вонзилось что-то острое и длинное, Стэфан поднял голову и увидел большую черную касатку, водрузившуюся над столом. Касатка имела сотни отростков в виде острых длинных иголок, каждая из которых мечтала вонзиться в душу когда-то жившего на земле человека. Марионетка напротив Стэфана тоже слегка колыхнулась от действия гелия. Касатка с наслаждением вновь проткнула свою жертву. Стэфан понял принцип игры и тоже замер. Его взгляд мог видеть Ганца, в его глазах читался ужас и усталость. Видимо, дух Ганца уже очень давно пирует здесь вместе со своими пустыми обещаниями и словами. Стэфану было сложно замереть, его существо норовило растечься в лужу плазмы. Так что мальчику приходилось держать себя в руках. Очень много кукол пало от иголок касатки, и Стэфан приближался к этой же участи.

С очередным порывом гелия в окно влетел Орлан, но только в обличии шмеля, огненный шмель, покружив над столом, сел на плечо Ганца. В эту секунду глаза старика излучали ужас, огненный шмель начал жалить Ганца и дух немца, не выдержав, ударил по огненному существу рукой. Касатка так долго ждала этой возможности, она с криком вонзила в Ганца все свои отростки. Шмель превратилась обратно в Орлана и, схватив Стэфана, понес его куда-то вверх. В этом долгом путешествии Орлан на доли секунды попал на землю, точнее, это был только перевалочный пункт в другое измерение. Но этого мгновения хватило мальчику, чтобы затосковать по дому всей своей душой. Орлан принес Стэфана обратно в измерение с нитями и едким дымом. Огненное существо говорило с мальчиком на языке духов, но Стэфан провел слишком мало здесь, чтобы понимать древнюю птицу. Юноша услышал только рык и рев, так и не узнав, кто защищал его после смерти. Бланш помогла юноше даже в небытие, куда ей было крайне сложно попасть, но больше у нее не было возможности вторгаться в первый мир мертвых.

Тьма и бесконечность и ничего больше. Стэфан миллионы раз прокручивал воспоминание о земле и спасался этим мгновением. Едкий дым опять вернул формы, но замены вспышке пока что не нашлось, и поэтому сотни мертвых существ, столпившись, пытались наладить контакт друг с другом. Стэфан стоял поодаль всех и наблюдал за происходящим со столетней скукой внутри. Ветру, состоящему из гелия, пришлось в этот раз сильно потрудиться, чтобы сдуть в небытие неиспепеленных вспышкой. Но все прошло гладко, и на поверхности остался только Стэфан и еще один силуэт. Стэфан понимал, к чему это ведет, и тут же бросился к путнику. Но вспышка света опередила мальчика и, подняв его вверх, спасла от участи бесконечности. Тонкий луч света все еще струился. Стэфан упал на поверхность и закричал: «А как же я?» Он не произносил человеческих слов уже сотни лет, поэтому сам не помнил значения слов, которые только что произнес.

Едкий дым опять вернул формы, но замены вспышке пока что не нашлось, и поэтому сотни мертвых существ, столпившись, пытались наладить контакт друг с другом. Стэфан стоял поодаль всех и наблюдал за происходящим со столетней скукой внутри.

Свет не пропадал, а поверхность превратилась в огромный лабиринт. Стэфан видел, что одна из бесконечных дорог ведет к спасительному лучу. Мальчик отправился на поиски света, но каждый раз натыкался только на тупики. В какой-то момент Стэфан увидел темный образ, ожидавший его в тысячном тупике. Образ подлетел к своему спутнику и предстал перед глазами юноши. Темный силуэт был похож на рваный плащ, снизу струился черный дым, голова была идеальным кругом с двумя вырезами в виде глаз, из которых сочилось синее пламя. Разрез губ напоминал пасть акулы, только имел при этом насмешливый вид. Существо периодически издавало рык, похожий на пение кошки. Стэфан узнал имя странника, даже не спрашивая его. Темное пятно звали Нечто.

Темный силуэт был похож на рваный плащ, снизу струился черный дым, голова была идеальным кругом с двумя вырезами в виде глаз, из которых сочилось синее пламя.