Владимир Янсюкевич - Песочные часы

– Зачем тебе в город, Рита? – спрашивает Артём.

– А! Надоело здесь… денег нет… и познакомиться не с кем…

– И что ты будешь делать в городе?

– Ну… работать…

– Где?

– А куда возьмут. Могу продавщицей. Могу нянькой. Лишь бы деньги платили.

– Ну что, Ритуля, пей, – говорит Совок.

– А вы?

– А мы никогда не отказываемся! – говорит Совок. – А, Артём?

Артём протягивает стакан.

– Наливай!

Совок наливает всем по полстакана водяры, подымает свой стакан.

– За тебя, Рита! Ты клёвая деваха. Балдёжная… я тащусь! – вывел Совок, и глаза его покрылись масляной плёнкой.

– Ой, ну что вы! Обыкновенная…

– Не, в том и кайф – необыкновенная! С изюминкой. Я б тя сходу замуж взял… то есть, женился! Да вот вакансий нет.

Общий гогот. Девушка смутилась.

– А вы на гитаре умеете? Спойте… – говорит она Черепу. – Не знаю, как вас…

– Череп он, – подсказывает Совок.

– Как это? – недоумевает Рита.

– А так. Кликуха. Череп, Череп, где ты был, я могилку сторожил!

– Черепанов я, Григорий! – пробасил Череп и ударил по струнам.

– А вы не пьёте? – спросила Рита у Михаила.

– Я как все, – Михаил взял стакан.

– У вас лицо, как у киноартиста. Я бы смогла в вас влюбиться, – говорит Рита Михаилу с улыбкой.

– Он у нас и есть артист, – подтверждает Артём. – Театральный закончил. И свободен.

– Ой, правда? – Рита придвигается к Михаилу и смотрит на него с восхищением.

– Правда, – отвечает Михаил. – Только всё это… в прошлом.

– Какая радость для меня! Я бы тоже в артистки пошла… Я петь могу, танцевать! Девчонки говорили, у вас там театральный есть…

– Есть.

– Вы мне поможете?

– Он поможет! – сказал за Михаила Совок. – Он всё теперь может. У него голова. Потому и деньги.

– Конечно, помогу. У меня знакомые там… Выпьем за нашу даму! – провозглашает Михаил.

– За мадаму! – пьяно поддерживает Совок.

Все разом со звоном сдвигают стаканы, пьют.

– А ты чего сидишь, бард в законе! – Совок толкает Черепа под бок, гогочет. – А ну, изобрази что-нибудь покудрявей!

– Пэсня! – провозглашает Череп и запевает хрипловато известный хит Розенбаума.

Все подхватывают и голосят нестройно, но громко.

Хмель вдруг ударил Рите в голову, она неожиданно вскакивает.

– А можно я станцую?

– Покажи класс, Ритуля! – кричит Совок. – Покажи нам!

Возбуждённая выпивкой и ещё чем-то, сугубо личным, Рита вдруг начинает двигаться удивительно музыкально и пластично. Череп наяривает, с остервенением бьёт по струнам.

– Ритуля! А сбацай стриптизончик! – кричит Совок. – Сбацай! Все свои! Плачу баксами!

Совок достаёт из кармана несколько зелёных бумажек.

– А чо, могу!

Рита ловким, то ли где-то подсмотренным, то ли рождённым изнутри, поразительно женственным жестом срывает с себя лифчик, обнажив неожиданно красивую грудь, и продолжает ритмически двигаться в такт мужского одобрения, раскрепощённо работая всеми частями тела…

Все на мгновение вошли в ступор… и снова гремит всеобщее: «Гоп-стоп!..»

Михаил, поражённый вдруг явившимся ему ночью на острове ПРЕОБРАЖЕНИЕМ, в восторге размахивает руками, тут же вытаскивает из кармана оставшиеся деньги и также бросает под ноги танцующей русалке.

Артём присоединяется к расчувствовавшимся дарителям купюр…

Свист одобрения, аплодисменты.

И вот уже Рита, забывшись в пьяном угаре, осыпаемая валютным дождём, сбрасывает с себя последнее и танцует совершенно голая, азартно и непринуждённо двигая телом. Играя тазом, руками и плечами, она идёт на Михаила, тянется к нему, всё ближе, ближе и сливается с ним…

Утро

Михаил просыпается, резко вскинув руки, и сидит какое-то время неподвижно.

Рядом никого нет.

Полог палатки поднят и через треугольный проём виден залитый солнцем берег.