Екатерина Бронникова - Над облаками светит солнце

Алла встает, заходит за кухонную шторку. Почти сразу возвращается обратно.

Кирилл. Ты пила?

Алла. Нет!

Кирилл. Алла…

Алла. Воду! Воду я пила! Понял? Воду.

Кирилл. Алла, ну зачем?

Алла. Слушай, давай без нотаций, а? Опять мне на мозги собрался капать?

Кирилл. Я просто переживаю.

Алла. Вот и переживай! Только не вслух! Все настроение испортил только. Лучше бы в газетке своей вакансии искал.

Кирилл. Маркетологов точно нет, я смотрел.

Алла. А ты думал, они тут нужны? Бортпроводниц тоже смотрел? Не требуются?

Кирилл. Не требуются.

Алла. Во-о-от! Не требуется! А кто им нужен?

Кирилл. Обрубщик мяса на рынок.

Алла. И все?

Кирилл. И все.

Алла. Да, не густо.

Алласнова ненадолго отлучается на кухню. Возвращается.

Ну и что?

Кирилл. Что?

Алла. Что ты думаешь по этому поводу?

Кирилл. Какому?

Алла. Работы!

Кирилл. Обрубщиком мяса?

Алла. Ну да.

Кирилл. Ты серьезно?

Алла. Нам нужны деньги!

Кирилл. Ну не до такой же степени!

Алла. До такой!

Кирилл. Ты что, Алла? Ты серьезно думаешь, что я пойду работать на рынок?

Алла. Ты же сам сказал, что мы выкупим все обратно! Кирилл!

Кирилл. То есть ты хочешь сказать, что те деньги, которые у нас оставались, – закончились?

Алла. Я закинула их на кредит.

Кирилл. Ты совсем что ли?

Алла. Я хочу обратно!

Кирилл. Мы миллионы должны! Нам не выплатить их никогда!

Алла. Ты такой пессимист.

Кирилл. Не буду, не буду я никогда обрубщиком мяса работать! Не буду! Как ты это себе представляешь вообще, а? Пришел такой на работу, рукавчики закатал и вперед? Нет, ты расскажи, как ты себе это представляешь? А?

Алла. Да не ори ты! Вся деревня слышит! А что ты предлагаешь? Мне пойти обрубщиком работать?

Кирилл. Должен же быть другой способ.

Алла. Какой?

Кирилл. Другие вакансии.

Алла. Какие?

Кирилл. Давай вазу продадим.

Алла. Нет!

Кирилл. Ну, люстру тогда, которую ты из Китая привезла.

Алла. Нет!

Кирилл. Алла, у нас целый сарай вещей! Хороших вещей, заграничных, дорогих! Если их не продать, разворуют!

Алла. Мне так-то это все не просто досталось! То рейс к морю и пальмам… а оттуда выдернут к комарам на Север. И я отовсюду все домой тараканила, крутилась, вертелась, как могла! И так почти все продали! Остатки жалкие!

Кирилл. Ты сама знаешь, почему мы…

Алла. Да знаю! Знаю! Не гундось. (Пауза.) Ладно, шубу продай. Там в ней Джек Дэниалс спрятан, сюда неси.

Кирилл. Алла…

Алла. Все! На выход!

Кириллуходит, хлопнув дверью. Алла наливает воду в умывальник, смывает с лица маску.

Вечером. Алла, Кирилли Татьянасидят за столом. Алла пьянее всех остальных, что-то показывает Татьяне в сотовом телефоне. На столе стоит початый пакет дешевого вина и пироги.

Алла. Это в Багдаде. Это Лондон. Вот Рио-де‑Жанейро. А это старая фотография. Это я еще на «разворотах» работала.

Татьяна. А это как?

Алла. Короткие рейсы туда-обратно.

Татьяна. А длинные?

Алла. А длинные – «эстафеты», когда платят и суточные, и командировочные, и на экскурсию по городу времени хватает.

Молчат. Алла смотрит в телефон.

Татьяна. Мне даже и не верится, что я вот так запросто сижу рядом со стюардессой! Это же фантастика!

Алла. Почему фантастика-то?

Татьяна. Ну а как! Стюардесса, это же что-то такое, заоблачное, красивое. Нереальное. У меня-то все просто – скотина, да огород, да работа на рынке, а тут – небо, пилоты-самолеты. Как в кино! Романтика!

Алла. Да уж. Этот вон тоже (показывает на Кирилла) думал, что романтика! Влюбился в меня в небе. Так и прилип. Только разбился наш самолет! (Кириллу.) Да? Разбился? Или нет еще? Долетим на автопилоте? (Татьяне.) Вот так вот, Танька! Двадцать три года в небе! Это тебе не просто так. Самое тяжелое – это летать на «Аэробусах». Они почти вертикально поднимаются. Перегрузки. И высоту набирают бо́льшую. У некоторых даже кровь носом идет. У меня, правда, ни разу. А еще знаешь, болят глаза. Воздух в самолете очень сухой. И прав много, и обязанностей. В небе ты всегда должна быть веселой. Вот что трудно.