Екатерина Бронникова - «Ягодка опять…»

Лида. И что? Дальше-то что?

Альбина. А то, что я ненавижу таких, как ты! Сраных интеллигенток! Которые гнут из себя непонятно что!

Лида. Так это ты гнешь, не я.

Альбина. А кто тебе дал право меня судить? Ты посмотри на себя! Ведь у тебя на роже написано, как ты презираешь таких, как я. Открытых, живых! Я спокойно трахаюсь при включенном свете, в отличие от некоторых. Я не распускаю свои паршивые волосы на ночь, чтобы они расползались, как щупальца по всей кровати, я, наоборот, убираю их, чтобы не мешали. И сделай лицо попроще! Я живая, я все чувствую!

Ринат. У меня дома родители постоянно ругались. Постоянно.

Альбина. Заткнись!

Ринат. Они говорили мне: «Помолчи!», когда я что-то спрашивал или говорил, и продолжали орать. Вы так похожи на мою мать. Вечно орете и затыкаете меня.

Альбина. Тебя наняли, чтобы ты танцевал. Крутил своими причиндалами перед старой и брошенной теткой и воскресил в ней жизнь. А ты вместо этого читаешь мне нравоучения. Привязался со своей матерью! Я не похожа на твою мать! Ясно? Я не на чью мать не похожа. Ни на чью. Я не мать, ясно, ясно тебе?

Ринат. Чё кого как?

Альбина садится на подоконник, и плачет.

Альбина. У меня была немая беременность. Я знаю, что правильно говорить замершая. Но я почему-то говорю – немая. Меня выскребли, а Дима не знал. Я пришла домой, и не знаю, как рассказать. Он так радовался, наконец, мол, у него ребенок будет. И мы говорили о чем-то, о ерунде всякой, и он вдруг рассказал, как в молодости на Кубани с женой жил, – я думала, что с тобой. И как там много яблок было, и он каждое заворачивал в газету, чтобы хорошо они хранились зимой. И я поняла, что если я ему расскажу, то он уйдет. Обратно, к этим яблокам уйдет. И я так ничего и не сказала. А теперь, он точно уйдет, как узнает, что всё, немое там. Тем более что у него уже есть трое.

Лида. Да нет у него никого. Ни детей, ни жен бывших. Я так, специально сказала, тебя позлить.

Ринат. Правда?

Альбина. Стало дедушке полегче, стал пореже он дышать. А, плевать. Я все поняла тогда, мне эти яблоки не победить.

Лида. Ты его любишь?

Альбина. Люблю.

Лида. Так иди, иди к нему. Он же твой, он же ушел к тебе, все же хорошо.

Альбина. А ты?

Лида. А я? А что я? Проживу как-нибудь. Не знаю даже как, но куда деваться. Раньше я так его любила. Я же правильная такая. Учительница музыки. С шишечкой на голове. Да, я не люблю со светом, и много чего не разрешала ему, брезгую. Я думала, что замуж выходят раз и навсегда, что иначе не бывает. Что это другие разводятся, но никак не мы. У нас не было детей, и Дима просил меня от кого-то другого забеременеть, специально. Но я не смогла. Я никогда ему не изменяла, за все 17 лет. Знаешь, мы как-то даже ребенка брали, из детского дома. Там есть гостевая форма, когда берешь ребенка на каникулы, на выходные. Чтобы приглядеться, а надо ли. Но как-то не пошло, не сложилось. А теперь, я даже и не знаю, что теперь, как теперь?

Ринат. Чё кого как?

Альбина. Погоди, почему он просил тебя от другого забеременеть?

Лида. Он стал одержим, что ему нужен наследник его ресторана. И чей по факту он будет, ему плевать.

Альбина. Значит, он все понял.

Молчание.

Альбина (Ринату). Как там тебя, Марио?

Ринат. Так-то меня Ринат зовут.

Альбина. Ринат из Парижа, значит. Станцуй нам, Ринатик.

Ринат. Чё кого?

Альбина. Все хорошо, будет у тебя. Брекеты вставишь, и все хорошо будет. Станцуй.

Ринат. А может лучше я спою?

Альбина. Делай, что хочешь. Мне уже все равно.

Ринат (поет). Опа! Опа! Два голубя летели!

Лида. Нет, не надо! Не про голубей только, я прошу.

Ринат. Про ЗИЛ?

Лида. Я сама, сама спою.

Лида начинает петь, Альбина молча смотрит в окно. Ринатсобирает вещи и уходит.

Конец.