Джордж Фаркер - Офицер-вербовщик

Кайт. Шапки долой! Шапки долой, черт вас подери! Это капитан, слышите, капитан!

Томас. Эка невидаль!

Костар. Мы не то что капитанов, мы старших лейтенантов видали, стану я перед ним шапку ломать!

Томас. Будто я стану! Да ни перед одним капитаном в Англии! Мой отец, небось, свою землю имел!

Плюм. Кто эти шутники, сержант?

Кайт. Честные и храбрые ребята, которые желают служить королеве. Я угостил их, потому что они поступили к вашему благородию добровольцами.

Плюм. Угости их получше. Добровольцы мне нужны. Из них-то и выходят солдаты, капитаны, генералы.

Костар. Что-то мне невдомек, Томми, ты что, записался, что ли, черт тебя подери!

Томас. И не думал, черт тебя подери! Разве что ты, Костар!..

Костар. Только не я, черт побери!

Кайт. Не записывались, значит! Ха-ха-ха! Ах вы, шутники такие!

Костар. Пошли домой, Томас.

Томас. Пошли.

Кайт. И не стыдно вам, джентльмены! Уже и домой собрались! Не позорьтесь перед своим капитаном! Славный Томас! Честный Костар!

Томас. Нет, мы пошли.

(Направляются к выходу.)

Кайт. А я вам приказываю остаться! Назначаю вас на два часа в караул. Ты будешь следить за передвижением минутной стрелки на башне святой Марии, а ты – на церкви святого Чэда. И тому, кто самовольно покинет пост, я проткну брюхо вот этой шпагой!

Плюм. В чем дело, сержант? Вы, по-моему, слишком грубы с этими джентльменами.

Кайт. Напротив, я с ними слишком мягок, сэр. Они ослушались приказания, и одного из них полагается застрелить на месте в назидание другому.

Костар. Слышишь, Томас, застрелить!

Плюм. Так что все-таки случилось, джентльмены?

Томас. Сами не поймем. Его благородие, сержант, изволит гневаться, но...

Кайт. Они ослушались приказания. Они отрицают, что записались.

Томас. Нет, сержант, мы не то чтоб отрицаем, разве мы посмеем! За это и застрелить могут. Только мы по неразумию своему считаем, что, коли ваша милость не будет гневаться и простит нас, так мы пошли.

Плюм. Сейчас все выясним. Вы получили королевские деньги?

Костар. Ни гроша ломаного, сударь.

Кайт. Они получили по двадцать три шиллинга, шесть пенсов, сударь. Эти деньги у них в карманах.

Костар. Да если вы сыщете у меня в кармане что-нибудь, кроме этого гнутого шестипенсовика, можете меня записать и заодно уж застрелить, черт подери!

Томас. И меня, сударь. Вот смотрите!

Костар. Только королевский портрет, который мне сержант сейчас дал, больше ничего.

Кайт. Поглядите – двадцать три шиллинга и шесть пенсов. У другого ровно столько же.

Плюм. Дело ясное, джентльмены. Вы пойманы с поличным. Каждая из этих монет равняется двадцати трем шиллингам, шести пенсам. (Шепчет что-то Кайту.)

Костар. Выходит, «Каролусу» по-латыни цена двадцать три шиллинга, шесть пенсов.

Томас. Верно, и по-гречески столько же. Как ни крути, а мы завербованы.

Костар.Нет, Томас, это мы еще посмотрим, черт их подери! Капитан, я желаю поговорить с мэром.

Плюм(тихо, Кайту). Этот номер не пройдет, Кайт. Ты меня погубишь своими жульническими штучками. А все-таки не хотелось бы мне упустить этих парней. Посмотрим, может, делу еще можно помочь. (Громко.) Тут что-то не так, джентльмены: мой сержант готов поклясться, что завербовал вас по всем правилам.

Томас. Мы знаем, капитан, что у вас, у солдат, совести больше, чем у других людей, – у вас ее на все хватит. Но что до меня или вот соседа Костара, так мы бы такой грех на душу не взяли.

Плюм(Кайту). Ах ты, мерзавец, ах подлец! Если я только узнаю, что ты обманул этих честных ребят, я тебя, собаку, загоняю до смерти. Рассказывай, как было дело!

Томас. Нет, теперь мы сами скажем. Этот сержант, как ваша милость изволила выразиться, мошенник, с позволения вашей милости, и...

Костар. Погоди, Томас, дай мне лучше сказать, я ведь грамотный. Так вот, сэр, он сказал, что это королевские портреты, и подарил их нам.

Плюм. Подарил?! Ах ты, сукин сын!.. Я тебя научу, как обижать честных ребят! Мерзавец! Подлец! Разбойник! (Бьет сержанта и гонится за ним, пока они не исчезают за кулисами.)

Томас и Костар. Ура капитану! Храброму, благородному капитану – ура!