Блондинка [=Киноповесть с одним антрактом]

Миша.Ну, как он там?

Трудно было смотреть — так внимательно вперился в нее. Она подняла глаза к потолку, словно для того, чтобы припомнить поточнее, как он там.

Ира.Ну, как он… Стал просто другим человеком. Антипод по сравнению с тем, какой был.

Миша.Чаю хочешь?

Ира.Чаю? Нет.

Если бы она сказала ему все сразу у двери, было бы легче. А так придется проговорить все, что положено, и потом уж…

Во-первых, он работает по специальности. Что-то серьезное, во всяком случае, по его словам. Видел бы ты его сейчас! Как бы тебе объяснить? Он научился жить в ладу с окружающими и в мире с самим собой. Вот, поняла, что главное: он стал скромный. Не веришь в подобные метаморфозы?

Миша.Я ведь могу судить о нем только по твоим рассказам. Но знаешь — пресловутая эта скромность. Я, мол, такой талантливый, а скромный. А вы такие посредственные, а гордые.

Ира.Как ты можешь говорить, когда действительно не знаешь человека!.. Но что для меня совершенно неожиданно — он, оказывается, художник! Нарисовал, например, картину прямо на стене, во всю стену. Пустырь, даже свалка какая-то, битый кирпич, скрученная проволока, все как бы прикрыто снежком, пейзаж жутковатый. А на переднем плане стоит женщина с холстом на треноге… Ты слушаешь?

Миша.Слушаю.

Ира.А рисует она не то, что видит… Не слушаешь. Нет, все-таки он одаренный человек, этого отрицать нельзя. У него все на сливочном масле, все без дураков.

Миша.Я не консерватор, но о таланте, прости, привык судить по результатам. Одна картина на стене — маловато.

Ира.Многих не понимали. Ван Гога не понимали. Результат зависит, положим, от того, поняли человека или нет.

Миша.Положим. Есть люди, которым просто нравится быть непонятыми. Нравится, чтобы стреляли в грудь. Холостыми, разумеется, патронами. Тебе не кажется?

Она вдруг устала. И все сделалось безразлично. И говорить больше не хотелось.

Ира.Устала.

Миша.Хорошо, допустим, он такой. Но он ведет какую-то свою игру. А ты — пешка в этой игре! Страдания пешки на шахматной доске!

Ира.Но без этой пешки он пропадет!

Миша.Не думаю. Так вы, простите, как в наш город, совсем или на время?

Ира.Не знаю. Миша, что юлить. Я перед тобой виновата. Как я виновата перед тобой! И перед этой девочкой Наташей тоже виновата. Какая девочка хорошая! Хочешь, пойду к ней, попрошу прощения за свою бестактность, наглость, черт знает что! Миша, все еще можно переиграть, прости за дурацкое выражение, переиграть. Все можно вернуть к прежнему! Она только еще больше будет тебя ценить! Хочешь, все устрою?

Миша.Вот это уволь. Я сам все, что нужно, устрою. А ты сейчас иди. Пожалуйста. Прошу тебя. Постепенно все станет на свои места. На какие — неизвестном никому. И никто ни перед кем не будет виноват. А сейчас не надо. Иди. Иди!

Ира.

Мальчишкообразная, с трепаным портфельчиком, в джинсах, она рассеянно оглядывала квартиру, которую ей пересдавала Ира.

Ира.Чем действительно можно похвалиться, это вид из окна. Вот, гляньте.

Девушка подошла к окну, глянула, но и здесь не сосредоточилась на открывшемся виде.

Квартира, как вы поняли, отдельная, там удобства, можете ознакомиться.

Девушка.Зачем, я верю.

Ира.Но вас предупреждали, что деньги придется внести вперед? А то я уезжаю в другой город и надо расплатиться. У вас найдется, где занять?

Девушка.У меня — родители.

Ира.Но деньги нужны срочно.

Девушка.Понимаю… (Выложила деньги.) Шестьсот. Правильно?

Ира.Да… Простите, но хотелось бы знать, чтобы не было недоразумений. Вы одна здесь будете жить?

Девушка.Нет, я буду жить… вдвоем. Это имеет значение?

Ира.Так ты что, уже замужем?

Девушка.Нет, еще не замужем. Вернее, еще не расписались формально. Единственное препятствие — я в общежитии и он в общежитии.