Джон Гей: Опера нищего

«Опера нищего» – яркая пародия на модное увлечение знати того времени – Итальянскую оперу, которая бессодержательностью своих либретто и штампами мешала созданию национального английского театра. Во вступлении, представляющем диалог нищего и актера, Гей подчеркивает, что ввел в свою пьесу все сравнения, которые только встречаются в прославленных итальянских операх: с ласточкой, пчелой, челноком, цветком, голубкой и т. д. Таким образом, одной из творческих задач драматурга было «перещеголять» итальянцев во всех их условностях и шаблонах. Нередко Гей пользуется особым приемом: сталкивает в одном предложении два антипода – сравнение из итальянской оперы со сравнением, типичным для низов общества или взятым из уличной баллады. Так, например, миссис Пичем начинает свой куплет о судьбе девушки, сравнивая ее с мотыльком, но затем, словно не выдерживая высокопарного оперного стиля, ее сравнение обрушивается в самую грязь жизни: сделав один неверный шаг, девушка превращается в то, чего даже она, миссис Пичем, не может произнести вслух. Иногда автор использует образ в пародийном плане: разбойник, которого везут на виселицу в телеге, сравнивается то с благородным лордом, то с Адонисом – торжественный выезд на колеснице богов, героев, царей и полководцев был типичной деталью итальянских опер. Пародируя итальянскую оперу, Гей стремится противопоставить ей простоту английских народных баллад, которые он с таким мастерством вводит в свою пьесу. Он не стремился разрушить достижения музыкального театра Англии, он пользовался материалом таких композиторов, как Пёрселл или Гендель, учитывая, что их музыка стала уже частично достоянием широких масс, что театр, пусть весьма ограниченный в своих возможностях сословными вкусами и театральными условностями века, все же не отделен от народа непроницаемой стеной: мелодии Пёрселла и Генделя были использованы безымянными уличными певцами как аккомпанемент для злободневных сатирических песенок. Например, песенка Пёрселла «Если любовь – это нежная страсть» из оперы «Королева фей» была использована в тридцати пяти балладах. Так происходил сложный процесс проникновения высокопрофессионального искусства в народно-бытовую фольклорную среду, откуда оно, обогащенное народным юмором, вновь возвращалось на подмостки сцены. Помимо мотивов, извлеченных из творчества композиторов-профессионалов, Гей брал самые разнообразные мелодии – английские, ирландские, шотландские. Эти народные мелодии очень разнообразны: от огненной джиги до церковного хорала. Драматург часто сохраняет рефрен оригинальной баллады, чем облегчает и помогает читателю и зрителю установить ассоциации между своей песенкой и балладным оригиналом, которые находятся у автора «Оперы нищего» в постоянном взаимодействии, то дополняя друг друга, то оттеняя, то контрастируя. Часто Гей использует известную мелодию в целях политической сатиры. Хор разбойников из второго действия «Смельчаки, вперед!» написан, как указывает Гей, на марш из оперы Генделя «Ринальдо». Современный Гею зритель знал, что этот же марш исполнялся при смене караула у Букингемского дворца. Драматург пользовался этим приемом, чтобы поставить знак равенства между грабителями с большой дороги и королевским гарнизоном, грабящим народ. Нередко Гей сочиняет бытовую, ничем не выделяющуюся среди других песенку на мелодию запрещенной политической баллады: мелодия неожиданно переносит зрителя в сферу, полную злободневного, остросатирического смысла. Невинная песенка миссис Пичем о трудностях, которые испытывает мать, воспитывая дочь, положена на мелодию баллады «Отменный город Лондон наш»: Лондоном правит мэр, у мэра титул – лорд; но если присмотреться повнимательнее к его гербу, то можно увидеть на нем три бычьи морды и дурацкий колпак. За исполнение этой баллады секли плетьми на площади, но ведь Гей и не использует ее в «Опере нищего», звучит лишь мелодия, которая и вызывает нужные ассоциации.

Обличение порока было одной из важнейших задач авторов классического периода английского Просвещения. Но они стремились прочесть и нравоучение: ничто не скроет порок – ни блеск, ни власть, ни богатство. Для любого нравоучения, однако, требовалось противопоставить пороку некий положительный идеал, и этим идеалом в «Опере нищего» явилось здоровое отношение народа к мрачной и неприглядной действительности, выраженное в балладах. Народный юмор, народные мелодии, использование традиций народного балаганного театра – все это способствовало тому, что мир пичемов и уолполов терял свою силу, слабел, уступая натиску народного юмора, остроумия, смеха.