Кирилл Берендеев - Письма с Истра

– Если вдруг заблудитесь, сообщайте, я вас найду.

– Не надо. Я постараюсь не заблудиться.

Посидел на кровати, разглядывая серый гостиничный телефон, потом вздрогнув, стал собираться. В одиннадцать спустился выписаться из номера. Некоторое время стоял в холле гостиницы, глядя на суетящихся постояльцев. Суббота, народу немного, большей частью люди в костюмах, прибывшие по делам компаний. Отель небольшой, но уютный, ему приглянулся сразу: невысокий дом, стилизованный под старину, растения у каждого окна и картины у каждого номера. Как в музее. Перед сном долго бродил по коридорам,. У его двери некий Георг Кляйнхоф изобразил катание на коньках на озере – жаль, так его и не увидит, наверное, красиво. Покидая, еще раз глянул на картину. На выходе из гостиницы Дотер на большом холсте, железнодорожная станция с отбывающим паровозом. Он улыбнулся.

Так, с улыбкой, пересек заснеженную пустую площадь перед гостиницей, вышел к остановке. До прибытия сорок шестого оставалось семь минут, на месте он окажется почти за полчаса до положенного срока. Но он всегда приходил заранее, не умел опаздывать.

Оглянулся на стоявших рядом. Первый раз за границей, пока ехал, летел, все ожидал увидеть что-то необычное, удивительное, инаковое настолько, что можно сказать: вот она, заграница. После таможенного контроля легкое разочарование – те же толпы на выходе, те же разговоры, пусть на чужом, но знакомом ему языке. Гостиница, да, она не такая. И город… наверное, поэтому хотелось на него посмотреть. Вчера походил по окрестностям, сегодня….

Нет, отказался от машины еще и по другой причине. Хотел добраться сам, не повинуясь запущенному им механизму, проделать последний, пусть и небольшой, путь в одиночку. Смешно, странно, но такова его воля. Спорить с ним не стали. И прежде всегда шли навстречу, еще когда первый раз написал, на немецком, изложив вкратце, нет, вкратце не получилось, обстоятельства дела. Ответили на русском, приятно удивив. Конечно, в нашей организации есть врачи, владеющие этиим языком, есть и те, кто приезжает к нам из России, пусть немного, но все же. Мы не так известны, как бельгийская организация, будто извиняясь, сообщили ему.

В аэропорту его встретила Агнесса Хиршер, психиатр, ведущий его дело. В руке лист бумаги с его фамилией, рядом еще несколько человек, будто устроивших пикет. Узнали друг друга сразу, ведь виделись, пусть и через компьютер, не раз. Взяв под руку, Агнесса повела его к авто. Номер в гостинице он бронировал сам, но как показалось, госпожу Хиршер здесь знали. Управляющий, заполняя документы, несколько раз бросил в ее сторону колкий взгляд, затем протянул бумаги на подпись. После этого поднялись в номер. Агнесса осмотрела его, померила давление, проверила зрачки, задала несколько вопросов, держа за руку и мелко кивая в ответ. Говорили сдержанно, он уже не торопился рассказывать, не глотал слова, как обычно прежде, к нему вдруг пришло незнакомое чувство успокоения, несколько раз попытался шутить. Через час Агнесса поднялась, откланиваясь, он не знал, стоит ли проводить до лифта или спуститься, в итоге так и остался стоять у двери номера с поднятой рукой, опустил только, когда шум лифта затих. Чему-то улыбался. Потом прошелся по окрестностям, добрался до железной дороги и вернулся.

Странно, раньше в какой город ни приезжал, – а по стране поколесил немало, посещал Нижний, Питер, Уфу, Новосибирск, Тюмень, Астрахань, – но везде не покидало ощущение чуждости. Вроде все знакомое, все привычное, различающееся платой за проезд, вывесками, особенностями разговоров, а будто попадал в другой мир. Сейчас же, вот странно, впервые в жизни попал за границу, а будто не покидал родного мегаполиса, точно переселился из Лианозова в Орехово-Борисово или в Марьину рощу. Подошедший автобус повез его мимо делового квартала к спальным районам, высокие здания из стекла сменились чуть меньшими, из бетона, потом склады, ангары, снова дома, маленькие, будто игрушечные, парк, за ним полоса отчуждения. И мост над железной дорогой. Кажется, будто он уже проезжал этим маршрутом. Так много ощущений сразу, и таких, которые приходили только раньше, когда-то давно, вспоминаемые прежде смутно, какими-то слабыми проблесками, а теперь ожившие по-настоящему.

Остановка «Промзона номер шесть», он спохватился, выскочил из автобуса, растерянно повертел головой. Снег, едва сыпавший, сейчас усилился, мутное небо надвинулось на город совсем низко. Вот и широкая лестница, спуск к ангарам и цехам сортировочной. Узкая улочка, ведущая в сторону от оживленной трассы, чистая, уютная, тихая. Агнесса рассказывала, их организация даже не пыталась найти помещение среди жилых кварталов. Сами понимаете, говорила она, неловко улыбаясь и пожимая плечами, кто захочет жить рядом с таким местом. Он кивал, в тот день как раз получил разрешение, и госпожа Хиршер рассказывала ему о месте и пересылала фотографии. Осталось совсем немного пройти, вот этот пакгауз, видневшийся на фото с краю, и после него метрах в ста будет синий дом с темно-зеленой крышей. Его цель.