Кирилл Берендеев - Письма с Истра

Юрис все пишет.

– Поставил себе?

– Нет, потом поем.

Он пожимает плечами и снова комкает листок. Тут же расправляет его, черкает и дописывает.

– Кажется, нашел.

Кресло у него на роликах, чтобы удобнее было перемещаться, не вставая, по всей комнате, по той ее части, что еще достаточно свободна от всевозможного мусора. На ковре начали протираться колеи. Я снова сажусь на табурет.

Экранная заставка пропадает, Юрис запускает программу поиска, что-то пишет в пустых строках появляющихся окон, открывает и изменяет файлы – я ничего не понимаю в этом, но, судя по горящим глазам товарища, он близок к цели. Наконец, Юрис откидывается на спинку кресла.

– Сейчас войду, – говорит он, оборачиваясь. Юрис заметно сдал за последнее время, лицо стало блеклым, былая выразительность выветрилась начисто, оставшись в пронзительно голубых глазах, которые он беспрестанно щурит, подслеповато вглядываясь в экран. – Ты-то сам как?

– Ничего. Вот только с утра не ел ничего. Перехватил в Шереметьево, пока самолета ждал.

– Понятно. Ты уверен, что Инара здесь?

– На все сто уверен. Вчера искал ее по всем возможным московским знакомым, по Подмосковью… кажется, всех на ноги поднял.

Что-то перехватывает горло, я замолкаю.

– А что между вами случилось?

Бессмысленный вопрос. Я сам не знаю, почему единственная ушла от меня. Ведь все было нормально, все годы брака, годы учебы в университете. Мы жили спокойной размеренной жизнью, как, верно, и должны были. Всегда вместе, рядом. Пусть не всегда гладко складывались отношения, но чего не случается в семьях. Разве такого, настолько неожиданного.

– Может, у Инары кто-то был?

Я качаю головой.

– Исключено. Она точно бы сказала, если что… – Юрис кивает головой. Не обращая на него внимания, продолжаю говорить. – Дело в чем-то другом, но если бы я знал, в чем именно…. Утром ее уже не было, я предположил, что Инара отправилась к Лонгиным, они договаривались встретиться… А ее нигде не было… И ведь ничего не сказала, не написала. Не позвонила даже знакомым, вообще никому. Как будто ее никогда не было, только, – горло снова перехватывает, я давлюсь и замолкаю.

– Поэтому ты и предположил, что Инара вернулась к родителям, – Юрис не спрашивает, но я молча киваю. – Больше некуда?

– Похоже, что так. Если бы я нашел их новый адрес, хотя бы телефон, я бы….

Он машет рукой.

– Брось, старик, ты ни от чего меня не отвлекаешь. Не могу же я остаться в стороне. Сейчас доломаем защиту, войдем и посмотрим.

– Телефон оформлен на ее отца, Витольда Урманиса. Или на мать. Даже скорее на мать.

Юрис кивает головой. В этот миг беспокойное блуждание в лабиринте прекращается само собой, экран заполняет надпись-предупреждение; прочесть ее я не успеваю. Юрис торопливо стучит по клавишам, надпись исчезает, несколько мгновений экран остается асбестово пустым. Наконец, из динамиков доносится хриплый, как бы придушенный перезвон колокольчиков. На экране разворачивается лист бумаги с надписью на английском и латышском «Добро пожаловать!».

Юрис довольно потирает руки, усмехается, хлопает меня по плечу.

– Порядок. Все телефоны и адреса Риги – наши. Может, принесешь бутылочку из холода?

Я приношу. Юрис торопливо открывает и жадно пьет. Начинает вводить в строку поиска. Ошибка.

– Как зовут мать Инары? – уточняет он.

– Янина Урмане.

– Фамилию я помню, – Юрис снова запускает поиск. – Нечасто ты у нас бываешь. А стоило бы. Тут красиво. Надеюсь, на обратном пути побродишь по городу, хотя бы ради приличия. Ей здесь нравилось, как я помню. Странно, что она вообще поехала в Москву.

– Странно. Когда найду Инару, посмотрим город, – чуть было не сказал, «если».

– Жаль, что не наведался в прошлом году. Риге исполнилось восемьсот, большой был праздник…. А вот, нашел. Записывай.

Я хотел сказать, Рига для меня сейчас – лишь географический объект, место временной дислокации, куда я прибыл только для того, чтобы найти Инару и… объясниться, понять, вернуть ее домой, где мы прожили вместе четыре года.

Юрис подает листок бумаги, ручка выскальзывает у меня из руки; он записывает адрес и телефон сам.

– Сейчас я выйду из интернета…. А вообще, почему бы вам не переехать в Ригу? Родители же вернулись на родину.

– Их родина – Литва. Инара рассказывала мне, что ее семье пришлось в начале пятидесятых выехать из-под Вильнюса, от «лесных братьев». Так и осели в Риге, – я вспоминаю еще кое-что, не менее важное. – А гражданство? Я буду здесь личностью второго сорта. Паспорт в Латвии просто так не получишь, я же не представитель титульной национальности.