Art Burn - Демон по имени Вассаго

– С тех пор, как умер Андрей и родился Гонрод, я узнал много нового об этом мире. Узнал людей, попадающих сюда из-за своих желаний. Узнал их полностью. Проник в самые потаённые места их прошлого. Те места, которые люди заперли под семью замками, и которые они не хотят показывать никому на свете: их самые страшные пороки, их самые мерзкие деяния.

Не знаю, я не могу сказать точно, дар это или проклятье. С одной стороны, мне легче убивать, если я посмотрю в их глаза, и вижу такие поступки, после которых мои убийства кажутся не такими жёстокими. Вернее, я не чувствую какой-то тяжести после содеянного. Сожаления нет.

А, вот, с другой стороны…

С другой стороны, я жалею, что когда-то был человеком. Сожалею, что когда-то принадлежал к этой расе. Не было ни одного дня и ни одного человека, подвергающегося испытанию Судьбы, к которому я не испытывал отвращения. Отторжения. Звери, в моём понимании, выглядят намного человечнее. По крайней мере, они руководствуются исключительно инстинктами. Чем руководствуются люди, совершая свои поступки, для меня до сих пор, загадка.

Заглядываешь в прошлое одного человека: двадцатилетний парень, пристрастившийся к наркотикам. Из-за своего пристрастия он продал практически всё движимое имущество у себя в квартире, где он проживал вместе со своей матерью. Из-за своего увлечения он неоднократно доводил свою маму до слёз, неоднократно избивал её всеми подручными средствами. Она умоляла его прекратить, она падала на колени и плакала, а он смотрел на неё своими безразличными глазами. Безразличными глазами он смотрел на ту, что дала ему жизнь, что кормила и поила его, не требуя ничего взамен, кроме любви и уважения. А отплатил он ей тем, что до смерти забил её статуэткой, доставшейся ей от своей матери, его бабушки, являвшейся семейной реликвией, переходящей из поколения в поколение. Она плотно сжимала её у себя на груди, прошептав:

– Побойся Бога! Её я тебе точно не отдам!

Опиумный друг, сидевший в его голове уже довольно долгое время, подсказал ему, что надобно проучить эту тупую стерву. Вырвав статуэтку у неё из рук, наркоман размахнулся и резко ударил свою маму в висок семейной реликвией. Женщина намертво повалилась на пол. Наркоман опустился на колени и продолжал наносить удары обагренной статуэткой. Каждый его удар сопровождался выкриками:

– Никогда!

Удар.

– Никогда!

Удар.

– Никогда!

Удар.

– Не смей!

Удар.

– Говорить!

Удар.

– Что!

Удар.

– Мне!

Удар.

– Нужно!

Удар.

– Делать!

Удар.

– Сука!

Удар.

И Вы считаете, что я должен помиловать этого ублюдка, не ценившего не только свою собственную жизнь, но и жизнь того, с кого по умолчанию нужно пылинки сдувать и всячески оберегать? Нет, он заслуживает смерти. Самой мучительной и жестокой смерти.

Судья вынес вердикт: виновен. Приговор: смертная казнь через медленное свежевание.

Заглядываешь в прошлое другого человека: 30-летний аферист, который приходил в квартиры мужчин и женщин пожилого возраста под видом недавно прибывшего в их церковь батюшки с целью несения службы Господу Нашему. А перед этими знакомствами этот мнимый священнослужитель приходил в вышеупомянутую церковь и выискивал будущую свою жертву. Жертвой должна была быть одинокая старушка лет семидесяти, или старец того же возраста. И когда он находил, то, незаметно для жертвы, провожал её вплоть до самой её квартиры. Затем он надевал костюм батюшки, прикреплял бороду с проседью, накладывал на лицо грим, надевал на шею огромный позолоченный крест, в руку брал кадило и приходил в ту самую квартиру с целью знакомства со своими прихожанами. Дедушки и бабушки, подвергавшиеся обману, даже и подумать не могли, что в шкуру пушистой овечки спрятан голодный волк. Лже-батюшка был всегда приветлив, учтив, ласков. Он всегда очень много спрашивал о здоровье бабушки или дедушки, интересовался здоровьем и жизнью внуков и внучек (если таковые были), спрашивал про политику, про новости, произошедшие в стране и в мире. В общем, пожилые люди после беседы с этим батюшкой находились в неописуемом восторге.

Трёх посещений священнослужителя было вполне достаточно для того, чтобы бабушки и дедушки могли полностью ему доверять, и были к нему максимально предрасположены. И вот наступал решающий момент, определяющий дальнейшую судьбу всех. В четвёртой встрече, батюшка был грустным, тихим, однако же, задававшим всё те же вопросы и так же внимательно слушая свою жертву. Жертва замечала нестандартное поведение служителя Божьего, и непременно спрашивала, что случилось. На что батюшка, со слезами на глазах и прерывистым голосом, всегда отвечал приблизительно следующее: