Искандер Муратов - Я РИСУЮ ТВОЕ НЕБО. Роман

– Вот! Ну, слава Богу! Нашла! – обрадовалась она и набрала номер.

Я и Лешка подошли поближе к телефону. Несмотря на свои десять лет, он прекрасно понимал, что такое детский дом. В трубке шли длинные гудки, никто не отвечал.

– У них не общий, по-моему, телефон, а свой должен быть. Он как-то говорил, когда звонил, – оправдала долгое ожидание тетя Зина.

Наконец, на другом конце провода ответили, и тетя Зина взволнованно заговорила:

– Алло! Алло! Вы слышите меня? Андрей, это ты? Андрюша, это Зинаида Михайловна тебя беспокоит, бывшая твоя соседка. Помнишь меня?

В трубке что-то ответили и тетя Зина, облегченно вздохнув, продолжила:

– Андрюша, беда у нас! Тут такое дело… Ирину арестовали. Произошло недоразумение. Это не телефонный разговор. Детей хотят определить в детский дом. Нельзя этого допустить, Андрюша! Сам понимаешь, Ульяночке скоро школу заканчивать, к институту готовиться надо, а Лешенька… Он же маленький совсем!

Я не могла больше слушать это и выхватила телефонную трубку из рук тети Зины. Отцу мы всегда были не особо нужны. После переезда в Москву он почти не интересовался нашей жизнью, звонил нам только под Новый год и то не всегда. Поэтому его долгое молчание в ответ на мои мольбы забрать нас с Лешкой к себе меня даже не удивило. Выслушав меня, он спокойно ответил: «Ульяна, дочка, ну куда я вас? У меня и так здесь коммуналка, комната на четверых. Тебе школу скоро заканчивать, в институт поступишь, общежитие тебе дадут. Ну, а Лешка, он – пацан. Привыкнет». Я дослушала отца, извинилась за беспокойство и положила трубку. Было ли мне больно? Нет. Обидно? Может быть. Но ничего нельзя было поделать. Мне оставалось лишь повернуться к женщине и мужчинам и тихо проговорить:

– Наш отец отказался нас забирать к себе. Простите…

В глубине души мне казалось, что что-то просто пошло не так. Еще мгновение и произойдет чудо: отец перезвонит и изменит решение, а может тете Зине разрешат нас оставить у себя. Чуда не произошло. А гулкую тишину, которая повисла в комнате, нарушил голос женщины:

– Ну, вот и решено! Теперь можно и познакомиться. Меня зовут Виктория Сергеевна Толмачева. Я – директор школы-интерната. Смотреть за такими детишками, как вы – моя работа. А теперь, собирайте все самое необходимое, и едем!

Тетя Зина села на табуретку и от безысходности заплакала. Я же опустилась на колени перед Лешкой и обняла его.

– Помнишь, мама говорила, что ты должен быть настоящим мужчиной?

– Да, – ответил он, обвивая меня своими худенькими ручонками.

– Сейчас самое время проявить себя как мужчина.

– Если ты будешь рядом со мной, я буду им! – он тихонько всхлипнул. – Я все понимаю, Улечка.

Я потихоньку выпустила Лешку из рук и пошла собирать вещи. Свои я упаковала в мамин чемодан, а Лешины в его любимый – маленький с изображением Буратино и Мальвины. Его мама привезла из Сочи. Леша очень любил этот чемоданчик и хранил там свои самые важные и ценные вещи. Жаль, что сейчас чемоданчик нужно было использовать не для путешествия, а для переезда в детский дом. Перед выходом я подошла к Леночке, которая, все еще ничего не понимая, стояла в ступоре, чтобы попросить о помощи дяди Вовы. Он мог посодействовать тому, чтобы я могла уехать вместе с ней в Москву, поступать в институт, а не дожидаться пока мне исполнится восемнадцать лет. Леночка пообещала поговорить с отцом.

В тот вечер в сопровождении Виктории Сергеевны мы отправились в новую жизнь. Когда мы поворачивали в сторону ворот детского дома, я впервые увидела ту самую женщину в черном одеянии. Свет фар ярко осветил ее силуэт, и я успела разглядеть, что на ней был надет какой-то черный балахон, голову прикрывал черный платок с еле заметным орнаментом. Лица не было видно, так как платок был спущен до самого носа. Кроме того, лицо было скрыто сетчатой тканью, похожей на ту, из которой делают вуаль для шляпок. При желании можно было лучше разглядеть ее, но я не смогла, так как машина быстро завернула за ворота. Я обернулась и увидела, что она стоит на месте и смотрит нам вслед. Так мы с ней смотрели друг на друга, пока не закрылись ворота.

«Интересно, кто это?» – подумала я, но сразу же отвлеклась, так как машина остановилась и нам нужно было выходить.

Мы направились следом за Викторией Сергеевной по узкой тропинке, мимо высокого забора, как мне тогда казалось, в неизвестность. Я шла, держа в правой руке чемодан, а левой крепко сжимая вспотевшую ладошку Леши. Пройдя метров пятьдесят, мы оказались на футбольном поле, освещенном уличными фонарями. По обе стороны от него стояло два почти одинаковых двухэтажных здания с огромными колоннами, похожими на те, что украшали фасады Домов Культуры тридцатых годов.