Искандер Муратов - Я РИСУЮ ТВОЕ НЕБО. Роман

– Вероника, а ты как сюда попала? – спросила я, когда она вернулась к столу.

– Не знаю. Меня подбросили в дом малютки, когда мне было всего несколько дней от роду, а может и месяц. Кто мои родители – неизвестно. Знаю только, что корейцы, по мне же видно, – улыбнулась она, отпила из кружки чай и поморщилась. – Вообще сахара нет! Есть только запах.

– Это почему? – сменила я тему разговора, подумав, что ей неприятно рассказывать про родителей.

– Потому что в этот чай добавляют раскаленный сахар, чтобы придать хоть какой-то цвет и вкус, – ответила Вероника, скорчив смешную гримасу.

– У тебя красивые ямочки на щечках, – улыбнулась я в ответ, – А сколько тебе лет?

– Мне тринадцать. Ну, ты давай, ешь. Скоро уроки уже начнутся, – задорно ответила моя новая подруга.

– Ошиблась на год, – улыбнулась я. – Вероника, а вот в этом мальчишеском корпусе также кормят? Ну, я имею в виду, им дают то же, что и нам?

– Да, их кормят, так же, как и нас, Ульяна, – сказала Вероника, доев кашу. – А что? Ты не любишь манную кашу?

– Люблю, просто давно не ела…

– А вам, вольным, все яичницу с сосисками подавай! – хмыкнула она.

– Знаешь ли, не всегда была яичница с сосисками, – я понимала, что в словах Вероники нет злости. – Просто, переживаю за брата…

– Ульяна, между прочим, самый полезный завтрак – это манная каша или какая-нибудь другая. Минздрав рекомендует! Поэтому твоему брату будет полезно ее есть.

– Да-да, я слышала, что очень полезно, – слукавила я, чтобы не задеть Веронику.

– Да брось ты, я же знаю, что это не так. Конечно, яичница с сосисками – это вкусно, но каша лучше. Я когда вырасту, буду, все равно, есть кашу! – не отступала от своего мнения она.

Я съела еще немного каши, а печенье не стала. Достав из кармана носовой платок, я завернула его и убрала, чтобы передать Леше после занятий. Вероника проделала с печеньем то же самое. Я удивилась, но не стала акцентировать на этом внимание.

– Вероника, можно я задам тебе один вопрос? Только пообещай мне, что не обидишься, – попросила я.

– А я и не умею обижаться, так что спрашивай, – беспечно отозвалась она.

Я несколько мгновений раздумывала, спрашивать ли ее об одежде, что она носила. Ведь, на самом деле, я понимала, что Вероника росла, не зная домашнего уюта, материнской заботы и тепла. При этом стала доброй и открытой. Чтобы не бередить ее душу, я решила отказаться от своей идеи с вопросом:

– Нет, я не стану ничего спрашивать. Ты поела? Давай сходим в нашу комнату, мне нужно взять кое-что из вещей.

– Да, я поела. Кстати, Уля, здесь не концлагерь. Просто есть кое-какие правила, которые нужно соблюдать. В них нет ничего плохого, наоборот, они даже полезны. Например, здесь строгая дисциплина, которая не позволяет нам «сойти с рельс», – нравоучала Вероника.

– Какая же ты умная, однако! Ну все, пойдем. Сколько у нас есть времени до начала уроков?

– Минут двадцать, если не ошибаюсь. Уроки здесь начинаются в половине девятого и это радует! – Вероника вновь состроила умную физиономию. – Вот только мы с тобой в разных классах.

– А сколько вообще девочек у нас в детдоме?

– Девочек примерно сорок семь, а мальчиков – пятьдесят. У нас небольшой детский дом. Все девочки поделены на три класса: самые маленькие, средние и вы – старшеклассники.

– Понятно. Так, теперь пошли! – скомандовала я и мы, встав из-за стола, побежали в сторону нашей комнаты.

Я решила поделиться частью вещей с Вероникой, пока мой чемодан, по правилам детского дома, не забрали на хранение. Достав его из-под кровати, я стала копошиться, вытаскивая теплые свитера, носочки и ботиночки.

– Вот возьми, тебе это сейчас нужнее. А то я смотрю, ты все еще в сандалиях ходишь. Когда я буду уходить отсюда, то все свои вещи оставлю тебе. Мне-то недолго здесь осталось, а тебе еще о-го-го! Но я обещаю, что буду радовать тебя постоянно, – подмигнула я ей.

Вероника взвизгнула от радости, захлопала в ладоши и, присев на край кровати, сказала:

– У меня есть зимняя обувь. Просто она совсем износилась. Я хочу, чтобы скорее наступила весна, – бодро ответила она, как бы оправдывая свои сандалии.

– Ну, вот теперь ты можешь смело ходить в ботиночках, а сандалии оставить на весну. Правда, они немного велики тебе, но, я думаю, это не страшно. С носками будет в самую пору.

Вероника тут же начала переобуваться и, когда она уже завязывала шнурки на ботинках, в комнату вошла какая-то девушка плотного телосложения примерно моего возраста. На ней были мужские брюки и какой-то растянутый свитер. Короткая, как у мальчишки, стрижка дополняла ее угрюмый и хулиганский вид.