Adelina An - Осака в снегу

Когда мы наконец доехали до нужного дома, она, сунув мне проездной, вкратце объяснила, как ехать назад, и умчалась на работу.

Я очень ждала этой встречи с отцом, но одновременно с этим жутко нервничала. Поэтому, как только я увидела его, сразу же вежливо поклонилась:

– Рада встрече, ото-сама!

Его брови удивленно поползли вверх, а в следующую секунду он рассмеялся и потрепал меня по голове:

– Нодока, где ты этого нахваталась? Насмотрелась фильмов про якудзу?

Отец совсем не изменился с нашей последней встречи, в жизни бы не сказала, что ему тридцать семь: двадцать шесть – двадцать семи, максимум. Лицо все то же, молодое и симпатичное, черные волосы до плеч, блестящие улыбающиеся глаза стеклами прямоугольных очков в черной оправе, темный строгий костюм с белоснежной сияющей рубашкой, в общем – светский денди. Я даже подумала, что выгляжу странно на его фоне (а мы сидели в небольшом ресторанчике): он такой аккуратный, в деловом костюме, а я – в клетчатом сарафане и в кедах, да еще и волосы растрепаны.

Такума пил американо перед работой, расспрашивая меня о Клэр, о моей европейской жизни, о впечатлениях о Японии. Я весело улыбаясь, рассказывала обо всем, ведь я была счастлива: с ним все так же легко общаться, как и прежде.

– Так ты решила поступать в Академию искусств? – спросил он, доставая из пачки черную сигарету и щелкая зажигалкой. Втянув носом воздух, я почувствовала приятный вишневый запах, и, кинув взгляд на бардовую упаковку, прочла: Black Stones.

– А ты так и не бросил курить – укоризненно заметила я, щелкнув пальцем по пачке.

Такума усмехнулся:

– Это не так уж просто, знаешь ли! – он стряхнул пепел в хрустальную пепельницу и задумчиво добавил: – Мне кажется, ты сделала хороший выбор. Я всегда любил, когда ты рисовала…

Я зарделась от гордости: его признания я добивалась сильнее всего. Мне всегда хотелось, чтобы именно он наконец смог мною гордиться.

Докурив, отец взглянул на часы:

– Уже двенадцать, – заметил он, – Мне пора на работу. Прости, что так быстро. Увидимся еще? Заходите с Канаме как-нибудь…

Судя по всему, он так и не женился.

– Конечно, пап – я подхватила сумку, поднимаясь.

– Подожди еще секунду! – сказал он, доставая из дипломата конверт из плотной желтоватой бумаги, – Это тебе на мелкие расходы, раз уж так…

– Пап, не стоило…

– Глупости! Если ты не можешь жить со мной, то это единственное, что я могу сделать.

Он подошел ко мне, обнял и поцеловал в лоб.

– Я люблю тебя, дочка. Всегда помни это.

– Я тебя тоже, пап…

На обратном пути я все же не удержалась и разыскала банкомат. Наверное, зря я это сделала: я чуть не упала, когда увидела высветившуюся на экране сумму! Тысяча евро! Я задохнулась – ничего себе, на мелкие расходы! На совсем ерундовые, так, чупа-чупс купить…

Я сняла с кредитки пару десятков, и сразу же обменяла их на японские йены. Перед тем, как ехать домой, я запланировала сделать пару покупок, раз уж так подвалило…

Так, а вот и то, что я разыскивала с таким упорством последние полтора часа! Пара иероглифистых закорючек злорадно зависли над входом, словно посмеиваясь над моим невежеством, потому как понять, что в данном здании расположен книжный магазин я смогла лишь по выставленным на витрине книгам да по крохотной приписке внизу вывески – «Books». Внимательно изучив иероглифы на будущее, я вошла, звякнув колокольчиком.

Ух ты, я просто в раю! Правильный же магазин я выбрала: тут были книги и на японском, и на английском, и на каком только хочешь языке! А также куча постеров на чуть пошарпаных стенах, даже стенд с цветастыми винтажными пластинками. Медленно прогуливаясь меж стеллажей, я неторопливо ковырялась в книгах.

Остановившись у стеллажа с американской литературой, я обратила внимание на книгу в алой обложке, на которой золотом было витиевато оттиснуто «Дж. Д. Сэлинджер. Над пропастью во ржи». Хм, довольно любопытно, если учесть, что я ее уже год как хочу прочитать, да вот все руки не доходят. Может, взять ее в японском переводе, чтобы быстрее иероглифы выучить?..

Наковыряв по всем стеллажам себе нужных книг, я обрушила увесистую стопочку на прилавок кассы. Хоть подборка и так себе (пару японско-английских словарей, две книги по истории искусств и Сэлинджер), куча выглядела устрашающе, и я уже представила себе в самой оптимистичной манере, как потащу это домой. Хотя, может они и не такие уж тяжелые?…

За прилавком никого не было, и я, облокотившись на него, стала ждать. Разглядывая кипы книг, валяющиеся в самом что ни наесть художественном беспорядке по столу, я заметила стоящий за стойкой кожаный чехол от гитары.