Иван Чернецкий - Сотворившие мир

Алиса отсекла легкое и расположила его в чашке около стоящей грудины, похожей на огромного костяного тарантула. Продольный разрез жестоким нажатием заставил сырое мясо развалиться пополам.

– Следовало ожидать. Забилось кровью. Такая вот судьба. Теперь мы примерно знаем, что вызвало летальный исход, однако все еще непонятно, какой орган вышел из строя первым. – темные зрачки невинно посмотрели на измученного мужчину, смирно лежащего на столе для нежити – Прости, Сон. Надеюсь ты не будешь долго сердиться на меня. Это необходимо, – запястье аккуратно смахнуло соленую капельку со лба, а затем пальцы с новой силой сжали маленький нож мясника.

Смотритель морга зашел в свою каморку и, как подобает лучшим традициям всех работников морга, тотчас направился к раковине. Дважды помыв руки с мылом, молодой человек направился к тумбе. Самсон потянулся и закряхтел, а его руки напряглись от тяжести музыкального ретро-центра. Гулкий «БУМ» улетел вглубь коридора, парень поправил очки, наблюдая за кусочками пыли, мчавшимися вслед за звуковой волной. Перед ним стоял тот самый проигрыватель-раздражитель, что из года в год выворачивал наизнанку каждый нерв Алисы. Радостное лицо впервые показалось этому миру в тот момент, когда Самсон вытащил из тумбы плоскую коробочку с надписью: «Ксам Хиртер – искусство в классике». Влажными пальцами парень извлек несколько виниловых пластин, обернутых в картонные ячейки. Полистав отцовский ассортимент, он остановился на композиции «Ноябрь». Все остальное вернулось на свое законное место в пыльный ящик. Щелчок крышки проигрывателя загнал молодого человека в привычное для него предвкушение мелодии флейт, скрипок и рояля. Он поставил иглу в углубление винила, нажав любимую кнопку ретро-центра. Аттракцион начался в удовольствие смотрителя морга, и под вальс блестящей пластины комната столь мрачного места озарилась чем-то прекрасным. В светлой каморке зародилось то, чего никогда не старались создать на Земле. Это было желание искоренить жестокость.

Выходит, что Самсон не поедал мертвых по ночам, не разделывал трупы женщин и детей с кровожадным желанием убийства. Его смущал вид бледного бездыханного тела, а воняющие пациенты с мухами время от времени вызывали рвотный рефлекс. Он даже не желал видеть хромой собаки, если та появлялась на горизонте. Алиса пыталась наладить контакт со многими сородичами по профессии, но добиться наилучшего коннекта удалось именно с Самсоном, человеком, который был знаком с анатомией из анекдотов хирургов.

Парень в белом халате поправил покрывало дивана, после чего вновь смял его, плюхнувшись костлявым местом на сидение. Круглые очки Гарри Потера помогали разглядывать маленькие буквы, вписанные черной ручкой днями ранее. Кроссворд считался непозволительной роскошью практически любого сторожа. И, на счастливую голову господина Сусурика, кодекс обходил стороной смотрителей морга, так как только в эту работу официально входило сидение на диване до приезда работника службы. И даже после визита очередного патологоанатома, полицейского, гробовщика, достаточно было вручить нуждающемуся объект для исследования, чтобы тот со спокойной душой мог отпустить жаждущего Самсона к его «обожаемым» кроссвордам и судоку. Даже тайно любимая Алиса Смирнова, милейший патологоанатом на свете, не могла удержать худого парня в комнате для хранения больше пяти минут как до, так и после аутопсии. И спешу заявить, что молодой человек довольно хорошо держался на своем отвратительном посту. По сравнению с другими смотрителями, во всей Патриаморе люди столько не работали в данном направлении. Порой создавалось впечатление, что выдающийся ум не позволяет чувствам целиком и полностью захватить контроль над телом, собрав вещи, и уехав работать на автомойку, что давала вакансии в центре города.

«То, чем руководствуется чиновник» – это слово засело где-то в глубинном уровне бессознательного, куда закрыт прямой доступ простому смертному.

– Да что же это может быть? Десять букв, а мыслей ноль…

Рука коснулась перемычки круглых очков. Карие зрачки спрятались за веками, упавшими от наслаждения. Симфония достигла самого трогательного момента. Задевал именно тот учащенный ритм, от которого вскипала кровь, и черноволосый парень возвращался в просторный горный край, где каждая женщина с пряжей на крыльце считалась любящей матерью. В мыслях всплывало то место, где воздух был лучшим деликатесом, а вечерние танцы и песни самым эмоциональным этапом жизни.