Юлия Петрова - Солёное имя

Бабуля всегда говорила, если забыл, зачем шёл и куда, надо вернуться в прежнее место и вспомнить.

Помню запах её шершавых горячих рук. Строгость в голосе и снисходительность в выцветших глазах. Размеренный стук. Это стучит сердце дома. Тихое, сонное дыхание, лёгкие шаги, перезвон посуды. Еле заметные прикосновения тарелок. Бабуля накрывает стол к завтраку. Боится разбудить преждевременно, нарушить тишину утра. Но цитрус вперемешку с пряностью уже приятно щекочет нос, а трамвай весело звенит за окном вместо будильника. Приятное эхо из стаи мурашек бежит по спине, ударяется о затылок и разбегается по волосам. Волна за волной. Кажется, открой я глаза – и снова увижу бабулю, разливающую чайное кофе по чашкам. Я дома, мне шесть, день только начался.

Нужно только вернуться…

В порту идёт дождь. Или это бриз? В любом случае, чувство неуютное. Кораблей стало меньше. Лодки, выброшенные на берег. Некоторые лежат на боку, как будто задыхаются без воды, без моря. Песок вязкий и липкий. Даже через ботинки проникают холод и влага. Я вспоминаю, что осенью сильные отливы, поэтому корабли не навещают Город до весны. Моря так мало. И оно подалось вслед за птицами в тёплые края. Небо нависает над портом, угрожающе собирает облака, превращая их в серое войско. Всё же быть дождю.

Много-много лет назад, задолго до рождения Соле, на месте Города была рыбацкая деревня на берегу узкой бухты в форме полумесяца и протяженностью с километр. С обеих сторон дугу обступало плоскогорье. Кто проезжал мимо Города или останавливался на ночь, не подозревали о существовании моря. Местным это было на руку. Они хранили море в секрете.

Маленькая и непримечательная деревушка приглянулась Большой стране только из-за моря. Большая страна предложила деревушке «руку и сердце» и стать одной из девяти жён. Та согласилась. При условии сохранения свобод вероисповедания, традиций, обычаев и языка. Спустя полвека совместной жизни в деревушку стали селиться первые иноземцы.

Иберы бежали от военного диктатора. Деревушка приняла их, предложив облюбовать берег бухты с мягким климатом и затяжным летом. Бухта отдалёно напоминала беженцам родную Иберию. Благодаря иберам деревня быстро превратилась в посёлок с каменными домами. Спустя десять лет в посёлок потянулись греки, спасаясь от гражданской войны. К ним присоединились корейцы, русские и татары. Деревушка высилась вширь и распространялась ввысь, пока однажды не стала Городом. Открывались университеты, строились заводы, появился аэродром.

Бежали в Город со всего света женщины, старики и дети. Больше всего сирот было из Иберии. Им быстро находили приют и семью среди коренных жителей или таких же беженцев. Одной из таких сирот была мама бабули Сервéры – ибера Соледад.

Спустя тридцать шесть лет диктатор умер. Некоторые иберы решили вернуться домой. Но не Соледад. К тому времени она вышла замуж за названного брата из семьи, которая её приютила. Так она осталась в Городе. У них родилась дочь Сервéра.

Сервéра закончила местный университет. Через год она вышла замуж за русского парня, с которым встречалась будучи студенткой. Когда обоим было по двадцать пять лет, у них родился сын – Николас. Но семьи не получилось, и Сервéра с ребёнком вернулась к родителям.

Спустя несколько лет в Город прибыл иберский корабль. Он пришвартовался в порту на неделю. Тем же вечером на берег в компании офицеров сошёл старший лейтенант Атýр, чтобы отпраздновать недавнее повышение. На одной из улиц он увидел Сервéру и остался в Городе навсегда. Они поженились, и у них родилась дочь, которую назвали Паломой, в честь матери Атýра. Атýр полюбил пасынка – Николаса как родного сына и даже хотел усыновить. Но Сервéра строго отрезала: «У Николаса есть отец. Он будет носить его фамилию, пока сам не решит сменить её». Атýр не стал спорить, но продолжал называть Николаса сыном. Когда родилась Палома, Николасу исполнилось десять лет.

Я отворачиваюсь от моря и вижу старые постройки жилого квартала. Между двумя домами есть зазор, через который еле просматривается зелёный балкон второго этажа. Когда-то там жила девчонка с солёным именем.

Дом, где растёт Соле, – типичная постройка портовой части. Пять этажей в высоту, десять дворов в длину. Один за другим стоят ребром к морю, позволяя ветру гнать бриз прямиком в сердце города. Дома окружают бульвары или магистрали, и тогда ряд обретает имя: квартал, к которому позже приписываются номер и буква. Никто не понимает, почему именно эта буква и почему именно эта цифра.