Анар Вайарли - Обречённые

В этот день мне удалось занять денег у Санька. Брат, как обычно, явился позже назначенного, и почти до полуночи мне пришлось терпеть его навязчивое присутствие. Он, казалось, довольно искренне пытался донести до меня какие-то открытые им истины жизни, значимость которых мне никак не удавалось оценить. Я, в основном, молча слушал, периодически переставая даже делать вид, что мне интересно. И вот, в какой-то момент брат всё же решился меня покинуть, чему я был несказанно рад. Всё это время Катя молча сидела на диване, то наблюдая за кошкой, то отвлекаясь на то, чтобы разглядеть пустоту. Теперь она собирается спать, а у меня ещё вся ночь впереди…

Мой сон был прерван телефонным звонком. Нахожу телефон под собой. Это Катя. Принимаю звонок.

– Алё. – вяло произношу в трубку.

– Алё, ты спишь? – это вопрос, с которого Катя почти всегда начинает разговор, если знает, что я дома. И в последнее время он стал меня раздражать. Злиться на свою ничтожность, не высказывая при этом претензий Кате, довольно сложно. Но в данном случае мне в очередной раз удаётся удержаться от невнятных обвинений и гневных воплей. Как выяснилось, Катя едет домой, и едет не одна, а с подругой. Подруга Кати – Ольга, мечтающая о духовном просветлении и верящая в бессмертие души, – несмотря на показную одухотворённость, страдает всеми теми же душевными недугами, что и всё остальное человечество. И это не может не радовать. Я атеист, но, кажется, живу ничуть не хуже любого среднестатистического верующего. Человек несчастен уже по факту своего существования. И никакая вера не способна как-то кардинально исправить ситуацию. Хотя, зачастую собственный иллюзорный мир в значительной степени притупляет душевную боль и осознание своей беспомощности и обречённости.

Уже через несколько минут Катя и Ольга будут здесь, у нас дома. Разумеется, для меня эта новость не из приятных. Я бы очень хотел видеть гостей в большом красивом доме, где царят роскошь и порядок. Ну или хотя бы одно из двух. На деле же мой дом – это жалкая комната в грязном общежитии. Как правило, на пороге этой комнаты традиционно тухнут кошачьи фекалии, на столе возвышается гора грязной посуды, по углам разбросаны разные шмотки, часть из которых успешно обживает плесень, а единственный шкаф разваливается по частям.

Я встретил Ольгу с Катей на остановке, и мы пошли в сторону дома. Но сначала надо было зайти в магазин, чтобы купить что-нибудь из еды. Кате вчера дали зарплату, поэтому мы смело расстались почти с тысячей рублей, больше половины из которых ушло на водку и пиво. Уже дома я узнал, что Олю бросил парень и теперь у неё депрессия: она хочет забить на всё, пить и курить. Признаться, эта ситуация явилась отличным поводом позлорадствовать и лишний раз подчеркнуть для себя всю бестолковость духовных поисков несчастной девушки, так активно ею декларируемых. Впрочем, злорадствовал я лишь про себя. Вслух было нельзя.

Оля плакала. Катя, в свойственной ей манере, пыталась успокоить подругу так, что её доводы были скорее похожи на издёвку, нежели на сострадание. Но и я, и Ольга знали Катю достаточно хорошо для того, чтобы понять, что она действительно искренне хочет помочь. Я в основном ел и пил, изредка пытаясь вставить своё слово в беседу девушек. Итак, сегодняшний вечер был всецело посвящён теме расставания Ольги с Тёмой. Зная, насколько это было возможно, характер их отношений, переживания Оли казались мне какими-то искусственными. При этом искусственность была видна лишь мне, тогда как для неё это действительно было настоящим горем.

Алкоголь стремительно овладевал нашим сознанием, беря инициативу в свои руки. И вот мы уже страстно спорим о смысле жизни, о добре и зле и о прочих извечных проблемах, занимающих умы несчастного человечества уже многие сотни и тысячи лет. Нам не хорошо, но уже и не плохо. Мы рассуждаем о мироздании, при этом забыв о насущных проблемах, наслаждаясь моментом. Совсем скоро настанет утро нового дня, который, как обычно, не обещает нам ничего хорошего.

Утром, когда я был вынужден, мучаясь, приходить в себя после очередной пьянки, Ольга собиралась домой. Катя тоже уже проснулась, но всё ещё лежала на диване, рядом со мной, смакуя последние минуты перед тем, как придётся, всё же, встать и идти провожать Олю. Как это обычно и бывает, все были мрачные и усиленно копались в себе. Дав на время некоторую свободу своему настоящему «Я», каждый из нас теперь с ещё большим упорством заперся в себе, пытаясь совладать с чувством стыда и осознанием своей ущербности.