Афанасий Салынский - Драмы и комедии

Е л е н а. Это… не предусмотрено уставом, Семен.

Я н у ш к и н. Позволь, позволь, ведь это в корне меняет обстановку! Он едет… фактически он едет к тебе? Да, к тебе!

Е л е н а. Я не приглашала его.

Я н у ш к и н. Слушай-ка, а ты… может, и ты его любила?

Е л е н а. Мы никогда не говорили с ним о любви, ни единого слова.

Я н у ш к и н. Он писал тебе?

Е л е н а. Только однажды. Одно письмо.

Я н у ш к и н. Интересно, что же он мог писать чужой жене?

Е л е н а. Я сохранила его письмо.

Я н у ш к и н. Десять лет хранишь это письмо? М-м… Лирике мы не можем уделить сейчас ни одной минуты. Глупейшее положение! Ты связала меня… Я не могу, даже в собственных глазах я не могу выглядеть человеком, который спекулирует на симпатиях к жене.

Е л е н а (всматривается). Там кто-то идет. Видишь?

Я н у ш к и н. Карпов?..

Появляется Т е р е н т и й Г у с ь к о в. Ему лет тридцать, он в грубой, случайной одежде, с вещевым мешком, закинутым на плечо.

Г у с ь к о в. Зенитно-артиллерийский привет! Не узнаете? «Любо, братцы, любо… любо, братцы, жить…»

Я н у ш к и н. Тереха?!

Г у с ь к о в. Так точно. Терентий Гуськов.

Е л е н а. Терешенька… Терентий Захарыч…

Г у с ь к о в. Елена…

Елена подбегает к Терентию, обнимает его.

Лелька… сержантик родной…

Я н у ш к и н (пряча испуг). Здравствуй, здравствуй, Тереха… (Обнимает его.) Встретились… Встретились…

Г у с ь к о в. Семен… Ты, Семен! Румянец, бравый вид… А я тебя — дьявол ты этакий! — я тебя мертвым считал. И если б не Карпов… Данные весны сорок пятого года. Майор Янушкин Семен Александрович после тяжелого ранения скончался в энском госпитале.

Я н у ш к и н. Путаница… обычная путаница военных лет! В госпитале я лежал, сам ты меня и отправлял. А потом демобилизовали.

Г у с ь к о в. Глазам своим не верю! (Командирским тоном.) Сержант, портяночки не задерживайте!

Е л е н а (смеется). Третья батарея… Рядовой состав — восемьдесят семь, сержантский — двенадцать, офицерский — пять.

Г у с ь к о в. А домишко у вас удобно поставлен. Сразу видно, артиллеристы живут. Возвышеньице, круговой обзор…

Я н у ш к и н. Ты с поезда?

Г у с ь к о в. Поездом до Свердловска. А оттуда попутным лимузином трехтонной марки.

Я н у ш к и н. Вот молодец… Сбрасывай-ка мешок, пошли в халупу. (Уходит с Гуськовым в дом.)

Стучит калитка.

Е л е н а (взбежав на крыльцо, смотрит, бросилась было в дом). Семен!

Появляется Г р и г о р и й К а р п о в с чемоданом. В свободной руке несет букетик фиалок.

Г р и г о р и й. Здравствуйте, Елена Осиповна. Вот, значит, и прибыл я… (Улыбкой скрывая волнение, смотрит на Елену.)

Е л е н а (сбегает вниз). Здравствуйте… Здравствуйте, Григорий Иванович. Я рада очень.

Г р и г о р и й. Правда, рады?

Е л е н а. И я, и Семен Александрович будет рад.

Г р и г о р и й (подает цветы). Вот, по пути насбирал.

Е л е н а. Фиалки…

Г р и г о р и й. От бойцов третьей батареи.

Елен а. Спасибо, Григорий Иванович. А знаете, кто у нас? Гуськов!

Г р и г о р и й. Терентий Захарович?!

Е л е н а. Да! Только-только…

Г р и г о р и й. Замечательно! Компания мне. А ко мне так и не заехал…

Из дома выходят Я н у ш к и н и Г у с ь к о в.

Я н у ш к и н. Григорий Иванович… С приездом, с приездом, дорогой! (Спускается с веранды.)

Г р и г о р и й. Здравствуйте, Семен Александрович. Терентий Захарыч!

Г у с ь к о в. Здравия желаю.

Я н у ш к и н. Извини, Григорий Иванович, прости непутевых, не встретили тебя. (Видит в руке у Елены цветы.) Цветочки?

Е л е н а. Да… вот…

Я н у ш к и н. Молодец… спасибо… уважил.

З а н а в е с

Сразу же за первым действием. Та же обстановка.

Слышатся крики, из-за дома выбегают Ш у р и к, перепачканный в земле, и Г о ш а.

Г о ш а (схватив Шурика). Иди, иди, не упирайся.

Ш у р и к. Пусти!

Г о ш а. Ты чего залез в подвал?

Ш у р и к. А что, только папке да тебе можно? Я тоже копаю! Пещеру, первобытную пещеру. Понятно?

Я н у ш к и н. Шурик… что за вид?

Шурик молчит.

Е л е н а. Наши. Это Гоша, брат Семена Александровича.

Г р и г о р и й. Будем знакомы. (Подает руку Гоше.)

Я н у ш к и н. А этот мазепа — наш образцово-показательный сын.

Г р и г о р и й (берет за плечи Шурика). Земляные работы?

Ш у р и к. Ага. Пещера.

Григорий жмет руку Шурику, тот приседает.

Дядя, а вы кто?

Г р и г о р и й. Я кузнец.

Ш у р и к. Кузнец? Хорошо. (Протягивает руку Гуськову, отдергивает, грозит пальцем.)