Татьяна Горьковская - Cемьи любят петли

– До завтра, – повторила я ей вслед.

Мама посигналила еще раз. На этот раз оповещение о ее приезде было более продолжительным. За взглядами теперь шел тихий шепот среди учеников. Нужно было поскорее спрятаться в машину. Сделав два шага, я заметила Кристину, шагающую с какой-то темноволосой девочкой с массивным бантом на голове, который больше ее самой. Они над чем-то вместе смеялись. Кристина перевела взгляд на меня. Я в испуге отвернулась и опустила глаза, смотря на землю так, словно видела ее впервые. Так я шла до самых дверей машины, зная точно, сколько я сделала шагов за это время.

– Привет, мам, – проговорила я быстро, сев в машину. – Ты не предупредила, что заберешь меня сегодня. Что ты здесь делаешь?

Мне нравился запах, поселившийся в машине. Здесь были мамины любимые духи, пахучая наклейка, предназначенная специально для создания аромата, и был еще какой-то запах, принадлежавшей только этой машине. Ее собственный. Видимо, он поселился, как только ее собрали на заводе. Как имя, что дают всем нам с рождения.

– Разве я не могу забрать свою дочурку из школы? Для этого мне не нужно тебя предупреждать, – ответила она, смотря куда-то вдаль.

Мимо нас проходили ученики.

– Ты что, расстроена моим приездом? – спросила она после короткого молчания. Она не переставала словно кого-то высматривать в идущей мимо нас толпе.

– Нет, что ты, мам… я просто удивлена, вот и всё! – произнесла я как можно спокойнее. – Ммм… может, мы поедем уже? Я так есть хочу.

Забота всегда ее отвлекала от других дел. А голодная дочь – особенно.

– Хорошо, – ответила она, вздохнув. Оторвавшись наконец-то от идущих лиц, она быстро завела машину, и мы тронулись с места. Я неуверенно повернула голову туда, где последний раз стояла Кристина с девочкой и с бантом. Его нетрудно было найти среди прочих. Они всё так же болтали на том же месте. И только Кристина, как и я, неуверенно посматривала в мою сторону. Она не улыбалась мне. Не посылала никак прощальных жестов или вроде этого, что обычно делают друзья. Ничего. Может быть, перед тем как она увидела испуг в моих глазах, и теплилась надежда на дружественное прощание, ведь мы всё же прятались вместе за одним кустом сирени, но теперь только немые взгляды незнакомцев, которые словно никогда и не разговаривали. Здесь было слишком трудно прятаться. Я отвернулась. Мне не хотелось больше туда смотреть. Мне нельзя с ней дружить. Нельзя иметь сестру. Поэтому об этом не стоит больше думать.

– У тебя всё хорошо? – спросила обеспокоенно мама. – Ты выглядишь какой-то подавленной. Проблемы в школе?

«Если бы я рассказала тебе, в чем дело, ты бы выглядела гораздо более расстроенной, чем я. И злее», – подумала я про себя.

– Я просто очень устала. Последним уроком была физкультура, и мне пришлось бегать дольше остальных, чтобы избежать отжимания в конце урока. Не люблю эти отжимания! Потому что они не получаются у меня, – лгала я так правдоподобно, что, кажется, поверила в это сама.

Это лучше, чем другая правда. Мама заметно расслабилась. На ее лице появилась довольная улыбка от полученной информации.

– Ты вся в меня, – проговорила она с гордостью. – Я тоже в школе терпеть не могла все эти отжимания на руках и всё такое. Слишком много сил тратила на то, что отсутствовала в руках. Не переживай, ты пошла в свою мать, – проговорила она ласково, словно была довольна таким исходом природы.

Странно… но это прозвучало как-то… без меня, что ли. Я же другой человек, а не ее клон. Но вместо озвучивания своих подозрений я просто улыбнулась в ответ на ее приятное замечание. Для нее, конечно. Я знаю, она не хотела меня обидеть. Я думаю, что никто не хочет на самом деле кого-то обидеть или задеть чем-то неприятным, все всего лишь навсего не хотят чувствовать себя одинокими.

– Ты… – начала она неуверенно, – случайно не встретила еще Кристину в вашей школе? – проговорила мама после минутного молчания. Она не смотрела в мою сторону, когда это произносила. Все ее внимание было сосредоточено на практически пустой дороге, где машины встречались крайне редко.

– Да… я видела ее пару раз… наверно… но я с ней не разговаривала! – воскликнула я чересчур громко на всю машину.

Мама пристально взглянула на меня. Но, видимо, мое вранье она приняла за страх. Она тяжело вздохнула.

– Алиса, я знаю, что тебе хочется иметь обоих родителей и, возможно, даже общаться с ней… но ты должна понять – мы чужие друг для друга, несмотря на то что у нас много общего.