Валентин Герман - Философская драма. Сборник пьес

МУЖ:Понятно. Лучшая подруга.

ОНА:Да нет, это как раз нормально.

МУЖ:Тогда что же тебя удивило?

ОНА:При таком муже, как у неё, и… с импотентом!

МУЖ:Я… Я – не импотент!

ОНА:Ну… значит – мы в расчете. И вот что. Ты не любишь телеграфный стиль? Изволь выслушать монолог.

После паузы.

Когда-то я любила тебя. Да, да, да! Я любила тебя – наперекор всей твоей отлаженной, отутюженной манере жить, любить меня, детей… И пока ты зарабатывал, я ни о чем не думала. Но, когда мне пришлось впрячься, я почувствовала, что я уже не женщина, а – баба-конь… першерон, владимирский тяжеловоз… в компьютерную эпоху… Вот тогда я поняла, я прозрела…

МУЖ:Но я же не виноват…

ОНА:Не перебивай! Я поняла, что в любом подзаборном алкаше больше силы или, если хочешь, смысла, чем в тебе. Алкаш прилагает усилия, прибегает к невероятным ухищрениям, чтобы заработать себе на стакан, а ты – сломался сразу и окончательно!

МУЖ:Что же мне – запить?

ОНА:Не смеши меня. И делай, что хочешь. Только не лезь ко мне. Понял? Не лезь! Всё. Чао!

Врачебный кабинет. Входит «Он».

МУЖ:Заходите, заходите, я жду вас.

ОН:Простите, что опоздал. Еле заставил себя прийти.

МУЖ:Что так?

ОН:А!.. Бессмысленная потеря времени. Да и у вас, как я понял, своих проблем хватает.

МУЖ:Не отрекаюсь. Но они – решаемы. Все проблемы, в принципе, безусловно решаемы. Кроме одной. Вы меня поняли? С того света ещё никто не возвращался.

ОН:Даже если бы это было возможно, я ни при каких обстоятельствах не вернулся бы в этот кошмар.

МУЖ:Да? Стало быть, эта проблема для вас не существует. Но есть другая проблема: как уйти туда? Если я правильно вас понял, вам не хватает мужества?

ОН:У каждого из нас свои слабости, доктор.

МУЖ:Минуточку… Вы что же хотите сказать? Что вы приходите ко мне специально для того, чтобы я помог вам обрести это… так называемое… необходимое вам мужество? Но это же абсурд! И слава богу, что у вас нет этого мужества. К чему так спешить? Потерпите. Перемелется – мука будет.

ОН:Вы мне напоминаете чахоточную Анну из «На дне» Горького… Помните: узнав, что «там» ничего нет, она говорит, что тогда «можно бы и здесь потерпеть».

МУЖ:А что? Хорошая мысль.

ОН:Рабская. Кто-то терпит, кто-то грабит и насилует.

МУЖ:А вы, значит, за протест?

ОН:Естественно! Не хочу, чтобы меня насиловали.

МУЖ:Но есть утешение.

ОН:Да? И какое?

МУЖ:Насилуют тело, а не душу.

ОН:Фигушки!.. И душу тоже. Но не в этом дело…

МУЖ:Конечно, не в этом. Вас гложет невостребованность. Вам кажется – дай вам поле, вы его вспашете и засеете «разумным, добрым, вечным»? А на голову – лавровый венок?

ОН:Откуда такой цинизм, доктор? Ведь и вы бы не отказались, я думаю, от лаврового-то венка?

МУЖ:Не отказался бы.

ОН:Ну вот видите…

Помолчав.

А я бы отказался.

МУЖ:Да ну?!

ОН:Дану!.. Венок и прочие «прибамбасы» – пустяки. Вернее – не главное. Главное – само поле.

МУЖ:Какое «поле»?

ОН:Ну… которое вы «вспашете и засеете». Оно и будет тот след, который должен остаться после вашей смерти.

МУЖ:Красиво.

ОН:Ну что ж, «красота спасёт мир».

МУЖ (помолчав): Да-а… Воистину, гордыня – смертный грех.

ОН:Наверное. Зная и понимая это, ощущаешь бессмысленность попыток выплыть, выжить любой ценой. Причем, не за чей-то счёт, а за тот, который предъявляешь самому себе.

МУЖ:А как же насчёт «следа после смерти»?

ОН:А никак. И в этом – главная проблема. И это очень тяжело. Вот и барахтаешься между… необходимостью жить, как вы говорите… «невостребованностью» и самонадеянной потребностью «сеять разумное, доброе, вечное». Вот такой треугольник, точнее – угол, тупик… А сами-то вы… удобно устроившись в Прокрустовом ложе жизненной повозки… Извините, красиво говорю… Кроме того – ничего о вас не знаю. Извините.

МУЖ:Нет уж, это вы меня извините! Вы что же думаете, простой обыкновенный человек… ну, например, я…

ОН:О присутствующих – ни слова.

МУЖ:Почему же? Например, я! Что? Не в состоянии оставить на Земле этот самый пресловутый «след»?! Не торопитесь ли вы записать себя в непризнанные гении, в этакую «духовную элиту», которой сам чёрт не брат? Согласитесь, не очень-то приятно всем прочим ощущать себя, при этом… «гарниром»?