Юджин О’Нил - Луна для пасынков судьбы

Джози. Вот именно. И эта вошь обвиняет нас с тобой, будто мы задумали коварный план – загнать в угол этого самого Джима Тайрона. Я-де останусь с ним вдвоем, когда он будет мертвецки пьян, и заставлю, его на себе жениться. (Помолчав, жестко, с издевкой.) Будто из этого что-нибудь выйдет! Смазливые столичные потаскушки, уж наверно, пытались его обкрутить!

Хоген (снова бросает на нее взгляд искоса). Конечно, пытались… Но одно дело в городе, где он всегда начеку. А другое дело здесь, в деревне, где он как дитя малое, луна в небе, поэзия, а внутри – бутылка дерьмового самогона…

Джози (сердито оборачиваясь). Ты что, старый козел, всерьез Майка принял?

Хоген. Я-то нет. Мне казалось, что ты хочешь знать мое мнение.

Она с подозрением на него смотрит. Он делает вид, что увлечен трубкой.

Джози (отворачиваясь). А если ничего не выйдет, то, Майк говорит, мы будто задумали так: я заманиваю Джима в постель, а ты появляешься со свидетелями и ружьем и там его застаешь.

Хоген. Ей-богу же, мой дорогой сынок не вычитал этого в своем молитвеннике! Видно, таясь, поумнел!

Джози. Клещ вонючий!

Хоген. Зачем обижать клеща! Я их, правда, недолюбливаю, но надо отдать им справедливость: сколько их на себе ни ловил, ни одного лицемера не попадалось.

Джози. Смеет думать, будто мы можем сыграть такую подлую штуку с Джимом!

Хоген (словно ее не поняв). Да, все это старо как мир. Кто же этих хитростей не знает? Но люди, говорят, на них и сейчас попадаются; иногда старый прием лучше нового, – никто не заподозрит, что им кто-то воспользовался.

Джози (смотрит на него с негодованием). Хватит, папаша. До сих пор не пойму, шутишь ты или нет, когда напускаешь на себя такой дохлый вид, но слушать больше не намерена…

Хоген (примирительно). Да я ведь думал, что ты хочешь знать мое откровенное мнение о том, что предлагает Майк.

Джози. Заткнись ты, ради Бога, слышишь? Я ведь понимаю, что ты надо мной потешаешься. Ты Джима любишь и ни за что не выкинул бы с ним такой штуки, даже если бы я этого хотела.

Хоген. Нет… Сделай он мне подлость, вот тогда, глядишь, еще…

Джози. На это он никогда не пойдет.

Хоген. И я так думаю, хотя у меня в жизни есть правило: никому до конца не верь, даже себе самому.

Джози. Ну, насчет себя это, ты прав. Я не раз подозревала, что ты по ночам тихонько встаешь и воруешь у себя из кармана.

Хоген. Какая же это подлость, если он получит тебя в жены?

Джози (с раздражением). Господи, хватит об этом!

Хоген. Ты же сама меня надоумила насчет этой свадьбы, вот я и взвешиваю… Что и говорить, вы – два сапога пара, слава у обоих дурная. Брак должен быть счастливый – друг на друга свысока не посмотрите.

Джози. Джим так, наверно, не думает.

Хоген. По-твоему, он будет считать, что неровню взял? Не такой он дурень, ведь его отец тоже из самых низов выбился, стал богат, знаменит, а всю жизнь плевал на свое положение в обществе. Сколько раз я видел, как он работал у себя на участке в таком тряпье, какое я постеснялся б надеть на пугало, и не боялся, что его кто-нибудь осудит! (Любовно.) Упокой Господь его душу, это был настоящий ирландский джентльмен!

Джози. Что не мешало тебе его обжуливать и меня заставлять, чтобы я тебе помогала! Помню, я была еще девчонкой, и ты получил от него письмо, что управляющий на тебя жалуется. Ты целый год не платил ему за аренду. Он писал, что будь он проклят, если это стерпит, и пригрозил, что едет сам выяснить дело. Ты заставил меня нарядиться, расчесать волосы, завязать их бантом и постараться смягчить его сердце прежде, чем вы встретитесь. Вот я и выбежала ему навстречу, сделала книксен, схватила его за руку, захлопала ресницами, провела в дом, предложила выпить стопочку хорошего виски, который ты берег для гостей. Не сводя с него восторженных глаз, я сказала ему, что он самый красивый мужчина на свете, – и злобы его как не бывало!

Хоген (ухмыляется). Да, здорово у тебя это вышло. Тебе бы пойти в актрисы.

Джози (сухо). Он мне так и сказал, сунул руку в карман, достал полдоллара и спросил, не по твоему ли наущению я все это выделываю. Я, конечно, призналась, что да, по твоему.

Хоген (с грустью). Я и не знал, что ты такая изменщица, ведь совсем еще была ребенок!