Юджин О’Нил - Луна для пасынков судьбы

Джози. Уж лучше быть коровой, чем таким безобразным козлом-недомерком. Садись-ка да поостынь. Старикам вредно носиться в жару да злобствовать. Солнечный удар может случиться.

Хоген. Катись ты со своим солнечным ударом. Ты его видела?

Джози. Кого это – его?

Хоген. Майка! За кем я еще могу гоняться, за папой римским? Он был на лугу, но стоило мне отвернуться, как его и след простыл. (Замечает вилы.) Да вот его вилы! Хватит врать!

Джози. Я и не говорю, что его не видела.

Хоген. Тогда где он прячется?.. Где?

Джози. Там, где ты ни за что не найдешь его.

Хоген. Посмотрим!.. Небось он у тебя в комнате под кроватью, олух! (Идет к крыльцу.)

Джози. Нет его там. Ушел, как ушли до него и Томас, и Джон, – сбежал от твоей каторги.

Хоген (смотрит на нее оторопело). Сбежал? Неужели решился на собственные ноги встать?

Джози. Да. Успокойся и сядь.

Хоген (растерянно садясь на камень, снимает шляпу, чтобы почесать затылок. С невольным уважением). Вот не думал, что у него хватит на это духа. (Распаляясь снова.) Но я знаю, он бы и не посмел, если бы ты ему не помогла. Дура мягкотелая!

Джози. Ладно, не заводись.

Хоген (кипя от ярости). Небось опять стащила мой чемодан и отдала ему, как тогда Томасу и Джону?

Джози. Да ведь это не только твой чемодан, но и мой. Разве не я помогла тебе сбыть лошадь, когда Кроули дали в придачу за нее чемодан? Всю ночь провозилась с проклятой клячей, чтобы передние ноги у нее не подломились прежде, чем Кроули продержат ее хотя бы денек-другой.

Хоген (забыв о своей злости, вспоминает с улыбкой). Да, слава богу, у тебя на животных легкая рука. А помнишь, как оба Кроули вернулись, чтобы дать мне взбучку, а я отколошматил их обоих?

Джози (стараясь ему польстить). Еще как! Дерешься ты здорово. Любому боксеру с тобой нелегко тягаться.

Хоген (с подозрением). Нелегко, но ты мне зубы не заговаривай.

Джози. А уж если говорить правду, они б с тобой совладали, не выбеги я да не стукни одного из них башкой прямо об стенку свинарника!

Хоген (с возмущением). Не ври! Они запросили пощады до того, как ты пришла. (В ярости.) Ах ты, проклятая воровка! Стащила мой чемодан для этого обалдуя! Да, наверно, так же как и тогда, когда смылись Томас с Джоном, ты… (Поднимаясь с камня, угрожающим тоном.) Послушай, Джози, если ты пронюхала, куда я спрятал зеленый мешочек, и украла у меня деньги дли вшивого церковного служаки, я тебя…

Джози (поднимается, схватив палку). Ну и взяла! Что ты теперь сделаешь? Не грозись. Тронь только пальцем, сам знаешь, что я из тебя дух выбью.

Хоген. Я женщин еще не бил – по крайней мере пока не напивался, – но если бы не дубинка… (Горько.) Наслал же на меня Господь напасть, наградив дочерью, здоровой как бык, злющей и к отцу непочтительной. (Внезапно в глазах его загораются веселые огоньки, и он с восхищением ухмыляется.) Ах ты черт, погляди только на нее с этой палицей! Вот чудище, где такую еще сыщешь в Коннектикуте! (Хихикая, снова усаживается на камень.)

Джози (смеясь, опускается на ступеньку, кинув палку в сторону). А такого отца разве сыщешь?

Хоген (вытаскивает из кармана глиняную трубку, кусок плиточного табака и нож. Крошит табак и набивает трубку. Без всякой злобы). Сколько ты украла, Джози?

Джози. Да всего шесть долларов.

Хоген. Только-то! Этот сонный гусак уж обязательно нарвется на какого-нибудь умника, который не упустит случая выманить у него эти шесть долларов. (Ворчит.) Мне не денег жалко…

Джози. Знаю. Еще бы, разве тебе нужны деньги? Последний грош отдашь нищему… если он наставит на тебя ружье!

Хоген. Не издевайся. Сама понимаешь, о чем я говорю. Меня бесит, что ты отдала мои деньги такому святоше. И не удивлюсь, если этот чертов дурень пожертвует их в воскресенье на церковь.

Джози. Я знала, что когда ты отойдешь, то даже обрадуешься, что избавился от него всего за шесть долларов.

Хоген (набив трубку.) Может, и так. Сказать по правде, я никогда его не любил. (Чиркает спичкой и закуривает трубку.) И Томаса и Джона тоже не любил.

Джози (весело). Тебе так же не везло с сыновьями, как мне с братьями.