Юджин О’Нил - Луна для пасынков судьбы

Тайрон (снова роняет ей голову на грудь. Просто). Нет, спасибо тебе, Джози. Я знал, что ты…

Джози. И она тебе все простила, слышишь? Все поняла и простила, она тебя любит.

Тайрон (просто). Да, я знаю, она… (Голос его прерывается.)

Джози (склоняясь над ним с печальной материнской нежностью). Вот так. Дай себе волю. Сделай то, для чего пришел, дорогой. Тебе не нужен пьяный смех в кабаке. Тебе нужно выплакать прощение.

Лицо его искажено от горя. Он прячет его у нее на груди и рыдает.

(Крепче прижимает его к себе и тихонько приговаривает, глядя в залитое луной небо.) Она тебя слышит. Я вижу ее там, в лунном свете, душа ее укутана в него, как в серебряный плащ. И меня она поняла, и меня благословила…

Тишина. Рыдания его постепенно стихают.

Вот так. Не томи себя, дорогой. (Смотрит на него и утешает, как ребенка.) Тише, засни. (С ласковой укоризной.) Нечего сказать, хорош – хотел от меня уйти, когда ночь, которую я тебе обещала, еще только началась, – наша ночь, не похожая на все другие, ночь перед рассветом, который не забрезжит в мутном окне, а взойдет в ясном небе как залог покоя и мира для измученной души. (Со слабой улыбкой.) Ты только послушай, Джим! Ну чем я не поэт. Кто бы подумал? (Пауза.) Чего только с человеком не сделает любовь! (Пристально смотрит на него.)

Глаза его закрыты, а освещенное луною лицо выглядит бледным и измученным. Оно дышит безжизненным покоем – покоем смерти.

(Пугается. Потом догадывается и шепчет.) Спит. (Нежным, баюкающим голосом, словно напевая колыбельную.) Вот так, вот так. Спи спокойно, родной. (В порыве отчаяния.) Ох, Джим, Джим, неужели и моя любовь тебя не спасет? Если бы ты только захотел… (Качает головой.) Нет. Этого не будет. (Отводит глаза, затем вновь смотрит на него. Лицо ее выражает усталость, душевное потрясение, печаль. Насильно улыбается; словно издеваясь над собой.) Нечего сказать, хорош конец всех моих козней – сижу, прижав к груди мертвеца, а глупая рожа луны скалится там в вышине и потешается надо мной!

Занавес

Та же обстановка, что и в третьем действии.

Рассвет. На востоке слева появляются первые, чуть приметные отсветы зари, возвещающие восход солнца. Джозисидит на ступеньках в той же позе, обняв Тайрона, словно она и не шевелилась. Он еще спит, и голова его лежит у нее на груди. Лицо его все так же измучено и застыло, как маска мертвеца. Джози устала и, несмотря на свою выносливость, едва сидит. Эта пара производит на редкость трагическое впечатление при бледном свете начинающегося дня – могучая, горестная фигура женщины, держащей в объятиях испитого, немолодого пьяницу, точно он – ее больное дитя.

Сзади слева, из амбара появляется Хогени на цыпочках подкрадывается к углу дома. Он весь вывалялся в сене, лицо опухло, но маленькие свиные глазки смотрят внимательно и трезво. Заглядывает за угол, видит пару, сидящую на ступеньках, и долго, испытующе всматривается в лицо Джози.

Джози (негромко, мрачным тоном). Брось прятаться. Я слышала, как ты крадешься.

Он виновато выходит из-за угла.

Джози (говорит тихо, но тон у нее властный). Поди сюда, только потихоньку.

Он робко подчиняется и молча подходит к камню, внимательно ее разглядывая; чувствует себя виноватым и глубоко несчастным.

(Тем же тоном, не глядя на него.) Говори тихо. Я не хочу его будить… (загадочно) пока не засияет заря.

Хоген (с тревогой). Как? (Решает, что лучше не задавать вопросов. Видит лицо Тайрона. Невольно вздрагивает и шепчет взволнованно, с испугом.) Господи, спит как мертвый!

Джози (каким-то странным тоном). А как же? Он и есть мертвый.

Хоген. Неужто помер?

Джози. Не говори глупостей. Ты же видишь, что он дышит. Спит как мертвый. Не стой, разинув рот. Сядь.

Тот покорно садится на камень. На лице виноватое выражение, он боится того, что ему сейчас предстоит. Молчание.

(Не смотрит на него. Наконец с горечью спрашивает.) Ну, где же твои свидетели?

Хоген (виновато). Свидетели? (Стараясь изобразить нечто вроде улыбки.) Ох ты господи! Смех один вышел, да и только… Я так напился в трактире, что совсем забыл о нашей затее, еле-еле добрел до дому и завалился на сеновал.