Василий Аксенов - Всегда в продаже

ГОЛОС КИСТОЧКИНА. О бабах он думает!

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Думаю о женщинах, о бабах. О вашей дочери, собственно говоря, я все время думал.

АБРОСКИН. А о чем вы… думаете здесь?

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Здесь я думаю о том, что одной пощечиной не обойдешься. Нужно давать Кисточкину большой бой.

ГОЛОС КИСТОЧКИНА. Пупсик! Тебе ли со мной биться! Умора!

Треугольников, повернувшись, долго смотрит в его сторону.

АБРОСКИН. О чем же вы еще думаете в своей пустыне?

ТРЕУГОЛЬНИКОВ (яростно). О людях! О человечестве! О мире!

На просцениум легким спортивным шагом выходит Кисточкин. Останавливается там.

КИСТОЧКИН (обращается в зал). Послушай, давай серьезно: ты действительно веришь в этот бедлам?

ТРЕУГОЛЬНИКОВ (выходит на просцениум, становится рядом с Кисточкиным, обращается в зал). Я действительно верю в людей, иначе я бы не жил и стал бы таким, как ты, что одно и то же.

КИСТОЧКИН (поет). Ромашки вздрогнули, завяли лютики… Ну, давай, развивай идею!

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Я верю, что мир придет к гармонии.

КИСТОЧКИН. Уже сейчас есть довольно гармоничная система ракетно-ядерного оружия. Воображаю себе полную гармонию – все в мире горит, кроме нашей газеты, и я печатаю в ней очерки с поля боя. Гениально!

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Представь себе, что такой атомный цинизм довольно примитивная штука: Да, конечно, в течение всей истории мы колошматили друг друга чем попало, дубинами, пиками, мечами, распинали на крестах, жарили живьем, травили химией, как клопов, сжигали в печах, гноили в лагерях, но…

КИСТОЧКИН. Но? Есть еще «но»?

ТРЕУГОЛЬНИКОВ (яростно). А теперь с нас хватит этого всемирного хамства! Сейчас время возврата всех ценностей и приобретения новых! Верю, что наступит гармония между разумом и духом! Хватит наивности! И цинизм надоел! Он вышел из моды, этот твой атомный цинизм!

КИСТОЧКИН. Браво! Какие, братцы, спинозы появились у нас на периферии! Ах ты, пень с ушами! Это не цинизм, а оценка положения с точки зрения будущих победителей, то есть уцелевших, а мы уцелеем, то есть победим. Эх, Петяша, вымараз-мирован ты до уровня таких вот кухонных вольтерьянцев. (Показывает на Аброскина.)

АБРОСКИН (кричит). Как вы смеете, ничтожество! Какой я вам вольтерьянец!

КИСТОЧКИН (быстро подходит к нему). Ну-ка, вставай, старый хрен! Выходи на просцениум, поговорим! Аброскин легко спрыгивает с кровати и вместе с Кисточкиным выходит на просцениум, где по-прежнему стоит Треугольников.

АБРОСКИН (в зал). Я марксист!

КИСТОЧКИН (хохочет). Браво, браво, профессор! Сколько лет вас наши хлопцы учили? Семь? Десять? И все не в коня корм!

АБРОСКИН. А вы, Кисточкин, не марксист!

КИСТОЧКИН (слабея от хохота, ложится на сцену). Ах, боже ж мой, неужели же я не марксист? Не лишайте же ж меня, профессор, всего самого святого, самого дорогого…

АБРОСКИН. Вы подлец!

КИСТОЧКИН (вскакивает). Одно другому разве мешает? (Подтанцовывает к Аброскину.) Слова, словечки, товарищ марксист… Любите словечки? Баланда, параша, лагерная зона – все эти слова вам нравятся?

АБРОСКИН. Думаете, мне переломили хребет? Ошибаетесь! Даже там, за зоной, я сохранил веру в идеалы своей юности. И я верил, что несправедливость рассеется как туман.

КИСТОЧКИН. Почему же несправедливость? А история, проф? Исторически-то это было справедливо. Негуманно, быть может, а? А исторический гуманизм? Если любить слова, надо уметь с ними обращаться, лапуля. Вот Сталин и Мао умели прекрасно.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Ну и что?

КИСТОЧКИН (неожиданно растерявшись). Как что?

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Сдохли оба эти ничтожества, и дело с концом.

КИСТОЧКИН (необъяснимо «поплыл», закачался. Глухое невнятное бормотание). Сдохли, говоришь?… Тра-та-та, говоришь?… Чижика, говоришь, собаку, петьку, говоришь, забияку?… А?… Квитанции?… Где квитанции? (Встряхивается, берет себя в руки, орет.) У меня все в порядке!

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Хватит кривляться! Я вижу, что тебе не по себе.

КИСТОЧКИН. Победитель! Да я могу справиться с тобой в одну минуту.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Ну-ка попробуй!

КИСТОЧКИН (устало). Ладно, Петька, не будем. Мне что-то стало тяжело. Знаешь, я попал в какой-то странный переплет, у меня душа раздваивается…

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Еще бы! Ты презираешь всех людей.

КИСТОЧКИН (очень устало). Нет, я ошибся, я разбит, искалечен. Я пытался стать невозможным силачом, но оказалось, что меня ребенок пальцем может перешибить…