Петр Альшевский - Моторы гинеколога Суна

Калянин. Я очнулся не позже, чем мне этого захотелось.

Калянина. Тебе? А при чем тут ты? Твое мнение никого не интересовало. Я занималась тобой без согласований и консультаций… с тобой. С тобой, раскинувшимся на льду, как звезда со всеми ее лучами. Попробовав различные шлепки и пощечины, я, чтобы привести мужа в сознание, обхватила руками его голову и повторно долбанула ее об борт.

Ткаченко. Гомеопатия.

Калянина. Подобное лечится подобным?

Ткаченко. Лечится.

Калянин. Но не в том же порядке. Для предотвращения, но не когда уже произошло, а тебе тот же микроб или нокаут снова! Моя супруга, главнейшее сокровище моей жизни, номера выкидывает шальные… ступай и пригласи тех парней.

Калянина. А ты проори им отсюда.

Калянин. У них имеется тренер. Повышать на них голос – его прерогатива. Ну?

Ткаченко. Гриша! Жора! Спешно заходите к нам! Всю душу из вас выну, если не зайдете! Щеглы непутевые… уехали что ли?

Калянин. Сдрейфили мальчонки. Без них ты поедешь?

Ткаченко. Не поеду я – никто не поедет. И «Усть-Куйгинская лыжня» не состоится. Тебе, как организатору и отцу-основателю, это не понравится – ты загрустишь и примешься жаловаться на здоровье… ее отмена все в тебе подорвет. Видеть моего наставника в подавленном состоянии, а еще чего доброго разбитым параличом, я не желаю. «Усть-Куйгинская лыжня», Петр Палыч, пройдет и в этом году! Положенные семьдесят пять километров и без всякой компании преодолею.

Калянин. Задаром, Витенька.

Ткаченко. А что ты вздыхаешь? Как будто я приехал подзаработать, а ты ко мне за минуту до старта подходишь и, понурившись, оповещаешь об изменившихся обстоятельствах. Насчет того, что никакого призового фонда не будет, я знал загодя. В прошлом году какие-то крохи ты наскреб, ну а в этом… не вышло?

Калянин. Последний спонсор отказался.

Ткаченко. Частное лицо?

Калянин. Артель лесорубов. За вырубку лесов я их ненавижу! Деньги бы я у них не брал, но «Усть-Куйгинская лыжня» – мое детище, и если стоит вопрос о его выживании, принципы для меня отступают… первую «Усть-Куйгинскую лыжню» я организовал восемнадцать лет назад. В ней вместе с заслуженными ветеранами и подающей надежды молодежью бежали члены сборной, на нее съехались газетчики из центральных спортивных изданий, интерес был обусловлен тем, что крупные компании не поскупились и выделили мне средства на тысячные долларовые призы. Себе я ни цента не присвоил! Абсолютным общественником дело вел. Почему финансирования стало из год в год сокращаться, остается для меня загадкой.

Ткаченко. «Усть-Куйгинская лыжня» – это ты.

Калянин. Во многом я.

Ткаченко. А твое имя поблекло. Для денежных мешков ты сейчас кто? Жалкий проситель. А при зарождении твоей лыжни ты был известным спортсменом, только что завершившим свою небезуспешную карьеру. Ее отголоски тебе в сборе денег некоторое время способствовали, но все забывается… ничто долго не живет. Ты, Петр Палыч, себя не накручивай! Не растравляйся из-за того, что лыжня твоя загибается, и сам ты сдаешь – грудь у тебя впалая, спина круглая… держись за прошлое! На лыжах ты до сорока пяти лет добегал! Кто еще из твоих знакомых может похвастать, что без него поболее четверти века большие гонки не обходились?

Калянин. Большие и не очень. Заключительные лет одиннадцать я на крупномасштабные состязания даже периодически отбор не проходил. На внутрироссийских выступал, а выезжать на заграницу уже не приходилось.

Калянина. Ты же ездил в Египет. Со мной.

Калянин. Я о соревнованиях – не об отпуске. Проложи там кто-нибудь вокруг пирамид лыжную трассу, я бы всех местных и в шестьдесят, как орешки пощелкал. Между купаниями и загораниями. В Египте я весь растекся… белковая недостаточность.

Калянина. Если бы мы жили в отеле по разряду «все включено», ты бы питался поплотнее.

Калянин. В Египет я поехал не брюхо наедать.

Калянина. На исторические памятники посмотреть?

Калянин. Не насядь на меня ты, дорогая, я бы в нем моим посещением не отметился – в запросы моей души Египет не входит. В наших морозах мне сидеть радостней.

Калянина. И дешевле.

Калянин. Твоя настойчивость в траты меня ввела… думал ограничиться одной суммой, а на третий день понимаю, что уложиться в нее ну никак. А пополнить бюджет неоткуда! Жена, забрав последнее, пошла по кафе и сувенирным лавкам, а я шатаюсь по гостиничному холлу и кумекаю, что бы мне предпринять. Повелительно требую от себя идей. Девушка, идущая ко мне, чтобы пройти мимо меня, идею во мне пробуждает. Девица из туристов, по одежде и украшениям обеспеченная, и по мне прокатывается измышление, что почему бы мне к данной цыпе не подойти и не сказать ей, что она моя дочь. Возможно, что-нибудь и выгорит.