Петр Альшевский - «Дожить до смысла жить»

Сбулов. Полковник Семин к обычным ментам всегда с душой. А чего ему добреньким не быть? Он не с какого-нибудь шиномонтажа подсасывает – с объектов куда покрупнее мошну набивает. Нас соберет и о мирном сосуществовании несет. До перестрелок просит не доводить. Говорит, что обо все можно договориться.

Дилигаев. Он и библейских дух подпускает.

Сбулов. Слишком много поднял – уступи нуждающемуся… майор Савицкий ни хрена нам не уступит.

Дилигает. Лишь платный сортир в насмешку…

Сбулов. Ты ополоумел? Платный сортир приличные бабки приносит, кто нам его отдаст? Составь себе список дел, не терпящих отлагательства. Подбивку компромата на майора Савицкого первым в него внеси. Хабаркова мы вызовем и допросим. Добьемся от него письменных показаний на майора-рэкетира Савицкого.

Дилигаев. Войну собираешься развязать?

Сбулов. Не станем для себя выгрызать – продолжим в дерьме брассом плавать. Толковые мужики быстро кролем и выплыли, а мы брассом, мы неспешны… затруднение в том, куда с компроматом мы сунемся. К прокурору?

Дилигаев. С Савицким они кореша.

Сбулов. В газету отправим?

Дилигаев. Они что, придурки, против Савицкого что-то печатать… а если полковнику Семину передать?

Сбулов. Он в системе на главных ролях, а тут мы материал ему подрывной… да он нас как за диверсию! (в кармане звонит мобильный) Привет, Татьяна. И сколько их? Надолго, думаешь, засели? Мы выезжаем.

Дилигаев. Что, в парк?

Сбулов. Татьяна выпивающую компанию засекла. Говорит, основательно на лавке расположились.

Дилигаев. Спасибо парку, подкармливает нас понемногу.

Сбулов. Вытряхивания из наших задрипанных выпивох второй оклад нам не сделают.

Дилигает. Какая-никакая прибавка. Я давно думал о Татьяне тебя спросить. В ментовке она раньше не работала?

Сбулов. Женскую зону она охраняла. С отбывающими бабами была резка и поплатилась. Знай, начальница, кого в парашу мордой кунать.

Дилигаев. И на ком она погорела?

Сбулов. На любовнице нашего пахана.

Дилигаев. Игоря Игоревича Вялого?

Сбулов. А кто у нас мэр – не апостол же Андрей. Любовницу, чтобы она поумнела, на зону он поместил. Не хочешь быть шелковой – послужи обществу, в пошивочном цеху ухоженные пальчики поуродуй, по обвинению в экстремизме ее вроде упрятали.

Дилигаев. Под эту статью кого угодно можно.

Сбулов. Ни за что посадили – на зоне не психуй, не горюй, позитивное впечатление о себе создавай. Для условно-досрочного. Назад в мир тебя выпустят, но что помешает тебя назад за решетку? Твое осознание, что твое поведение должно измениться. С кем был нелюбезен, изволь любезным стать.

Дилигаев. Вздумаешь характер показывать – сцапают и оформят.

Сбулов. За двойной экстремизм!

Дилигаев. За экстремизм, ха-ха, с отягощающими!

Сбулов. Бабенка нашего пахана дурь из головы выбросила, и у них душевное родство, сексуальная благодать, желание нежное покорной цыпочки чего же не исполнить. А пожелала она, думаю, надзиравшую за ней Татьяну по наклонной отправить.

Дилигаев. За зэками надзирать – служба шакальная, но материально ты не в пролете.

Сбулов. Да, жалко такую терять. Но безысходность, не в этом, а в том, что по всему городу распространено указание Татьяну на работу не брать. Никуда. А ей и самой надо кушать, и сына-полудурка кормить.

Дилигаев. Кажется, она где-то работает.

Сбулов. Смелый осетинский джигит в свой магазин ее взял. Внешне она привлечь не могла, выходит, из сострадания пахана он ослушался. В торговом зале ей появляться запрещено. В подсобке ишачит.

Дилигаев. Он ее скрывает, но кто-то увидит, шепнет…

Сбулов. И с его магазином бульдозером разберутся. Отчаянный мужик, что тут скажешь. Если работу у него она потеряет, ей реально будет не на что жить.

Дилигаев. Когда он выпивох замечает, ты же ей долю даешь.

Сбулов. С отобранных у них пятисот рублей ее доля полтинник. Не проживешь.

Дилигаев. Увеличь.

Сбулов. Хрен ей. Сегодня машину у парку бросим и ногами к ним пойдем.

Дилигаев. При виде нашей машины научились они верно мыслить…

Сбулов. Бутылки в урну пошвыряют и хана уликам. Но сегодня мы к ним подкрадемся. У нас с Татьяной все скамейки в парке пронумерованы. Бухают они на четырнадцатой.

Дилигаев. Незаметно к ней подойдешь?

Сбулов. Безусловно.

Дилигаев. Демонически ты усмехаешься.

Сбулов. Обыкновенная усмешка. Не надо дьяволов из нас делать!

Действие третье.

На парковой скамейке унылая Бортникова, косеющий Круварев, бутылки вина и водки, удивительно приличный Шпицын со своим стаканом на ногах.