Елена Степанян - Рассказы о чудесах

Лоренцо (оживляясь). Зови, зови его сюда!

Торговец (входит, кланяется). Синьор…

Лоренцо.Мой добрый синьор Арнольфини! Неужели мы можем поздравить друг друга с удачей?

Торговец.Да еще с какой! Старейший манускрипт трактата Петрарки «Об уединенной жизни»! Может быть, сам оригинал! В его существование отказывались верить! Но мы сделали невозможное!

Лоренцо.У меня сегодня день сплошных удач! (Дает ему кошелек.) Это условленное! (Дает второй.) А это вам за усердие!

Торговец (низко кланяясь). Спасибо, синьор, вы очень добры! За ним охотился такой известный коллекционер, как граф Барберини! Вот он будет раздосадован!

Лоренцо.Напротив! Он-то и обрадуется! Эта штука предназначена ему в подарок!

Торговец.Ну, дело ваше! Разрешите откланяться, а то час уже поздний!

Лоренцо.До свиданья! Я благодарен вам от всего сердца! (Торговец уходит.) Вот это находка! (КИосифу) Подойди-ка посмотри!

Иосиф.Вы только и делаете, что добываете подарки для этого графа! Можно подумать, вы жить без него не можете!

Лоренцо (смеется). Пока еще могу! Учти, что граф умнейший, образованнейший и приятнейший человек!

Иосиф.А правду говорят, что он кого-то убил?

Лоренцо.Да что ты? Ну, если и так, то значит в самом благородном поединке! Вот завтра ты сходишь к нему в гости…

Иосиф.Я?!

Лоренцо (небрежно). Да, где-нибудь часа в два, его как раз в это время дома не бывает!

Иосиф.Зачем же я пойду?!

Лоренцо.Как зачем? Отнести наш подарок! А заодно смиреннейше попросить его супругу вернуть мне – что бы мне такое вернуть – а, вот эту книжку! (Пишет записку.)

Иосиф.Я ничего не понимаю!

Лоренцо (гладит его по голове). Охотно верю! Тебе бы скорее подошла китайская грамматика! Но и таким вещам ты научишься, будь спокоен!

В доме Лауры. Она сидит у стола с книгами и смотрит поверх них. Вокруг – произведения искусства и проч.

Входит Мария.

Лаура.Ну, что на этот раз приказал тебе мой муж?

Мария.Ах, синьора, что нового он может придумать? Все то же самое – смотреть во все глаза за вами, за парадным подъездом и за черным ходом, – и все это одновременно!

Лаура.Почему же, он мог бы надеть на меня кандалы, посадить на цепь! У нас пока еще из тюремного арсенала использованы только стены!

Мария.Будет вам, синьора! Заладили – тюрьма, тюрьма! Так ли уж плохо вам живется? Были бы вы сами другой – тогда другое дело! А вы ведь домоседка, любите книги, музыку! И нельзя сказать, что совсем ни души не видите – бывают же у графа люди, и какие! Самые умные, образованные! Ведь вы же любите беседовать с учеными людьми, а не с какими-то прощелыгами, которые от всей души могут говорить только о своих кабриолетах!

Лаура.Да! Прекрасная жизнь и, главное, очень веселая! Каждую минуту есть повод посмеяться!

Мария.Над чем, синьора?

Лаура.Как над чем? В наш век свободы и просвещения, когда не иметь любовников так же стыдно, как быть плохо одетой, – единственная женщина, которая так безнадежно отстает от моды, должна быть все время на подозрении, да еще оправдываться, как перед судом! За что? Наверное, за всех остальных.

Мария.А вам никогда не хочется поменяться с ними местом?

Лаура.Чего ради? Тратить силы на то, чтобы обманывать мужа, а в конце концов обмануть себя! Это очень похоже на страсть к путешествиям! Одни меняют места, другие – любовников! Сколько шума! Сколько разговоров! И все это для того, чтобы выяснить, что ровным счетом ничего не изменилось – всё те же проблемы, всё та же тоска!.. Скажи, когда я буду умирать, какая мне разница, что мне больше поможет, – вспомню ли я этот двор в окошке или все столицы мира, как наш добрый синьор Лоренцо! И с какой же стати мне поверить, что любой мужчина из тех, что вокруг, окажется на поверку лучше, чем мой муж? Он и красив, и умен, и образован, и деньги жертвует на вдов и заключенных!

Мария.Золотые слова, синьора, золотые слова! И ведь не зря он так ревнив, это же от любви идет!

Лаура.Как же, как же! Знаем мы про эту любовь! Он этим и пленил меня в свое время! Стоило только кому-нибудь посмотреть в мою сторону, как в глазах его вспыхивал этакий огонь! «Ах, как он меня любит!» – думала я. А оказалось, что это вовсе не любовь ко мне, а ненависть ко всем остальным! Он ценит старых мастеров и философию древних, а в каждом своем, так сказать, современнике видит негодяя, готового обмануть его и перебежать ему дорогу! С какой стати ему делать исключение для меня?