Дмитрий Боррони - Мой город 5. Инвалид

Марья не поняла, что имел в виду швейцар. Она спросила:

–Что Вы имеете в виду? – в это самый момент ей стало страшно, и ее лицо похолодело от страха. – Вы меня пугаете.

–Не стоит бояться. – ответил швейцар. – Вас приглашают лишь на прогулку по Москве реке, и только.

Клавдия Ивановна поинтересовалась:

–Кто приглашает?

–Те, кто пригласил Вас сюда.

–Марья спросила:

–Кто пригласил?

–Тот, кто желает с Вами говорить.

–Кто это? – спросила Клавдия Ивановна. – Кто хочет пообщаться с нами? – она не могла понять, что происходит? Вряд ли считала она, что они оказались здесь абсолютно случайно. Ведь за свою жизнь, которую она прожила, она знала абсолютно точно, что случайностей не бывает. Все закономерно идет своим чередом. А если и есть в жизни случайности, то это всегда кому-нибудь нужно. – Вы что-то не договариваете? Кто Вы вообще такой?

–Слишком много вопросов. – ответил Швейцар. – Хотя, – согласился он. – они не лишены здравого смысла. – затем он сказал. – Я не могу ответить на вопрос, кто Вас ожидает в этом плавучем ресторане. – затем он сказал. – Этого мне говорить не разрешено. Одно скажу. – продолжал он. – От этой встречи зависит Ваше будущее.

–Будущее? – вопросила Клавдия Ивановна. – Я знаю свое будущее. – ответила она. Затем посмотрев на Марью, с грустью дополнила. – И Марья – моя дочь, тоже знает, что ее ожидает в жизни.

Марья с глубочайшей грустью согласилась с матушкой:

–Знаю. – затем она сказала. – Мне суждено всю свою оставшуюся жизнь провести в этом кресле. – на ее лице появились слезы, и она, не сдержавшись, воскликнула. – Хоть бы я умерла! – эта фраза вылетела из уст Марьи, и пронесшись словно реактивный самолет, и разрезав воздух, отдался отдаленном эхом в мерцающем звездном ковре ночного небо.

–Тихо. – попросил швейцар. – Здесь не принято говорить громко. – затем он сказал. – Я Вас отлично понимаю, трудно признать то, что очевидно.

Клавдия Ивановна принялась успокаивать дочь. Она понимала, что сейчас слова швейцара будут хуже любой известной ей пытки. Стрельнув взглядом в швейцара, она выкрикнула:

–Вы что, не видите, до чего довели Вы мою дочь? Будьте же человеком в конце-то концов, если можно применить к Вам этот словесный термин.

–Я ничего не сказал. – возразил швейцар. – Это Вы сказали, – напомнил швейцар. – что Вы знаю свое будущее. – он сделал паузу, затем добавил. – Затем Вы посмотрели на Марью, и грустью сказали; и Марья – моя дочь, тоже знает, что ее ожидает в жизни. – затем он сказал. – Так что я тут ни при чем.

Клавдии Ивановне не было что возразить. Она посмотрела на Марью, и поинтересовалась:

–Все в порядке?

–Да. – ответила Марья, утирая ладонью слезы. – Я в порядке.

Клавдия Ивановна вытащила из своей сумочке одноразовый платок, и дала его дочери чтобы та могла вытереть слезы.

Та, вытерев слезы, хотела выбросить платок на асфальт, но тут Швейцар показал ей на стоящую неподалеку урну, и та отдала платок матери, которая в свою очередь выбросила платок в мусорную корзину.

Швейцар сказал:

–Здесь мы не мусорничем. – затем он поинтересовался. – У Вас еще есть вопросы ко мне?

Марья спросила:

–Вы так и не ответили, как Вас зовут?

Швейцар ответил:

–Владимиром. – затем он сказал. – Я швейцар.

–Скажите Владимир, где это мы?

–На все вопросы Вы получите ответы в плавучим ресторане. – ответил он. – Я лишь швейцар, – ответил он. – и только.

Клавдия Ивановна подошла к Марье, и сказала Владимиру, заметив:

–Швейцар открывает все двери.

На что Владимир заметил:

–Смотря где.

Женщины переглянулись. Они понимали, что Владимир прав. Порой швейцар открывает не все двери, а лишь только некоторые.

Заметив, что швейцар-Владимир весь их разговор стоял на одном и том же месте, Клавдия Ивановна спросила:

–Скажите, почему Вы все время стоите на одном и том же месте? Может быть, подойдете к нам? – дело в том, что все то время пока они разговаривали, Владимир стоял неподалеку от женщин, возле входа в плавучий ресторан, на пристани, а женщины наверху, на пешеходной дорожке.

–Я не могу покинуть свое рабочее место. – ответил тот. – Если я его покину, – пояснил он. – то меня незамедлительно уволят.

Марья поинтересовалась:

–И что, все время? – не поверила она. – Без выходных?

Владимир тихо подтвердил:

–Каждый день, без выходных.

В это самое время он умолк, и встав как вкопанный по стойке смирно, открыл дверь плавучего ресторана. Из него вышла молодая женщина. Брюнетка тридцати пяти лет. Она была одета в красивое вечернее платье до пят, из-под которого были видны мысы черных туфелек. В области декольте у нее были видны блески. Переливающееся в ночном лунном свете, они словно мерцали словно небесные звезды при свете лунного света. Ее глаза напоминали маленькие звездочки, и словно умиротворяли пришедших к ней людей. Увидев пришедших Клавдию Ивановну и Марью, она удивленно спросила: