Дмитрий Боррони - Мой город 5. Инвалид

Марья поинтересовалась:

–О чем это Вы?

–Об этом. – сказала Вероника Васильевна. – О том, что сейчас уже поздно искать виновного, результат налицо. – затем она добавила. – Теперь только кресло-инвалида – это удел всех, кто относиться беспечно к своей жизни.

–Вы правы. – согласилась Лена. – Мы не понимаем порой что за свою беспечность порой приходится расплачиваться, а когда понимаем уже поздно.

–Да, – задумчиво ответила Марья. – беспечность никогда не была ненаказуемой.

Вероника Васильевна посмотрела на часы.

Лена поинтересовалась:

–Который час?

–Половина шестого.

–Нам пора. – сказала Лена. – скоро стемнеет, а нам еще домой надо как-то добраться.

–Да. – согласилась Вера. – Пора домой.

Вероника Васильевна поинтересовалась:

–Вы здесь одна?

–Нет. – ответила Марья. – Со мной подруга.

Попрощавшись три женщины, ушли, оставив Марью сидеть у скамейки в инвалидном кресле.

В этот момент появилась Лика с пакетом-сумкой в руке. Она, как и раньше сидела на скамейке рядом с Марьей, а пакет-сумка лежала рядом.

Увидев Лику, Марья сказала:

–Я не заметила, как Вы вернулись.

–Я никуда и не уходила. – ответила Лика. – Была здесь, недалеко. – она показала левой рукой вдаль. – Он у той палатке.

Марья посмотрела вдаль, туда куда показывала рукой Лика, и увидела стоящую неподалеку палатку, у которой стоял народ. Марья поинтересовалась:

–Что там продают?

–Воду и булочки. – Лика достала из пакета-сумке булочку, и протянув ее Марьи, поинтересовалась:

–Будите?

Марья взяла булочку, и поблагодарив подругу, поинтересовалась:

–Попить что-нибудь есть?

–Простая вода.

–Хорошо, давайте. – поспешно ответила Марья, добавив. – Пить хочется очень.

Лика дала Марьи воду, и та, открыв ее тотчас принялась пить. Она пила ее с жаждой. Казалось, что Марья не пила целую неделю, а затем она увидела следующее.

Итак, Лика дала Марьи воду, и та, открыв ее тотчас принялась пить. Она пила ее с жаждой. Казалось, что Марья не пила целую неделю, а затем она увидела следующее. На парк опустилась тьма. Все вокруг стало темным-темно. Ничего не было нигде видно. Какой-то страх и полная опустошенность чувствовалось из темноты. Но вот включились фонарные фонари, и на дорогу упал тусклый свет. Марья посмотрела вокруг, все было в полумраке, и лишь вдали у палатки скопилось множество народа. Они стояли в очереди и что-то покупали. Затем они направились по дороге к скамейке, где сидела Лика, и Марья. Приближаясь все ближе и ближе, Марья видела их, но не могла понять, кто они такие. Казалось, что они были совсем из другого времени. И ни то, что из другого времени, из другой эпохи. Мужчины так же, как и женщины, были одеты в костюмы и фраки восемнадцатого – девятнадцатого века. Кто-то в руке держал трость, кто-то зонтик.

Марья недоуменно посмотрела на Лику, и увидев, что та смотрит на нее, поинтересовалась:

–Что происходит?

На лице обеих женщин читалось недоуменное удивление.

–Не знаю. – ответила Лика, и посмотрев на проходящих мимо людей, предположила. – Очевидно это из-за пирожков и воды, которые мы съели.

–Наверное я сплю. – предположила Марья. – И сейчас Вы и все эти люди снятся мне.

–Возможно это так оно и есть. – согласилась Лика, и предположила. – Я даже готова допустить, что мы обе спим, но почему нам тогда сниться одно и то же? – не понимала Лика. – Почему?

Марья растерянно пожала плечами.

–Сама не знаю, почему?

В этот самый момент к скамейке подошла какая-то женщина, и села. Женщины посмотрели на нее, и Марья тотчас признала в ней свою сестру, Олесю Анастасиевну. Она посмотрела на сестру, и сказала:

–Это я, Олеся. – грустная женщина с потерянным лицом. Впрочем, лицо как таковое у нее было, но оно было безрадостным, унылом, потерянным. Мы никогда не задумываемся над тем, что вообще такое, потерянное лицо? Для кого-то это сравнимо с честью. Для кого-то с долгом. Для иных упасть в глазах общество. Они так стремиться ввысь, что даже не замечают, что, по сути, они уже внизу. Они не существуют по их неверному мнению, что они потеряли лицо, ударили в грязь так сказать. Может быть по-своему они и правы. Но все же, что есть выражение, потерянный вид, и выражение потерять лицо? Они кажутся разными, но, по сути, это одно и то же. Разница лишь в том, что выражение потерять лицо – это попросту лишь утратить доверия коллег или семьи, а выражение ударить в грязь это значить сделать какой-либо поступок, который будет до того неприличен, что вам скажут эти слова, и вы потеряете лицо, то есть вы перестанете существовать как личность в их глазах. Что касается Олеси Анастасиевны, то выражение потерять лицо, для нее было заключено в следующем. Она потеряла ребенка, и теперь зная, что ее дочь у ее матери, а та могла сделать с ним что угодно, а защитить его она не могла. Это и значило для нее, потерянное лицо. Она сказала: