Игнатий Дворецкий - Веранда в лесу

К а м и л. По легендам Патлая. В сорок первом якобы повел по немецким тылам батальон лыжников. Там его ранило. Лыжники оцепили госпиталь, и немецкий хирург под советскими автоматами оперировал Чепракова…

Л е н а (устало улыбается) . Но это же здорово!

К а м и л. Патлай говорит, в армии его обожали просто.

Л е н а. На трассе его любят. Живут плохо, а ему верят.

К а м и л. Я не клюю на это. Пора военной романтики прошла. Революционной — тоже. Он ископаемое. А дела плачевны.

Л е н а. Слушай, я пьяна… Не хочешь ко мне подойти?

К а м и л. Хочу, но боюсь.

Л е н а. Ну, тогда слава аллаху! (Устроилась на диване.) Сядь там, почитай. Мне вполне хватит пятнадцати минут.

К а м и л. Не опускай крылья! (Подходит, садится рядом, обнимает ее.) Мы еще вернемся в столицы и возьмем реванш!

Л е н а (совсем сонно) . Уверен? Возьмем?

К а м и л. Бу гюзаль хатынны… Такую стройку пройти… потом можно потребовать к себе уважения…

Л е н а (встала вдруг, отошла) . Слушай, катись!

К а м и л. Ты против?

Л е н а. Совсем не против… но ты очень робок.

К а м и л (мягко улыбаясь) . Не нравлюсь?

Л е н а. Почему… Красив, толков, организован хорошо и по службе растешь… Катись, спать хочу! Ты в чем-то не уверен, мой милый, и сам не знаешь, что тебе нужно, женщины это чувствуют. Ты наберись храбрости и приходи.

Входит А б р о с и м о в. На плечи накинуто пальто.

А б р о с и м о в. О чем вы так громко?

К а м и л. О Чепракове.

А б р о с и м о в. Свежая, волнующая тема.

Л е н а. Мы были на именинах у Хватика. Он ревнует свою жену к Чепракову… И предлагает собирать ягоды пылесосом.

А б р о с и м о в. У Чепракова есть давнишняя пассия…

Л е н а. Она хороша.

А б р о с и м о в. Гм… Сегодня наш генерал, о котором вы так пламенно говорили, утвердил наконец проект организации работ по Бабановскому прорабству… Что ты суешь мне?

Л е н а. Градусник. Поставь и продолжай.

А б р о с и м о в. Видимо, до ужаса боится подписывать всяческие расчеты. Месяц тянул! Хотя сам же преждевременно затащил нас на Бабановку. Утвердив проект, генерал глубоко задумался. Загрузил свой стол новейшими строительными журналами и попросил оставить мою рабочую карту… Зачем — не сообщил. (Мягко, с горечью.) Если бы он меньше лез в производство! Его дело кадры, снабжение, финансы. (Смотрит на градусник.) В финансах он понимает, насобачился.

Л е н а (смотрит на градусник) . И еще его дело — ответственность.

А б р о с и м о в. Ты вся напичкана интеллигентскими противоречиями. Но дело есть дело! Он всадил нас в тяжелейшие условия. Сразу, без подготовки растянули трассу на четыреста километров. Плохо я с ним дрался! Плохо! А теперь что же… Надо как-то выполнять, выкарабкиваться… Люди мы партийные.

К а м и л. Шеф, дадите мне рекомендацию в партию?

А б р о с и м о в. Гм… Конечно… Ну, вот! Новые новости!

Свет мигает и гаснет. Тьма.

Зажги, Лена, лампу… Опять электростанция! Черт!

Л е н а (зажгла лампу) . Зачем Чепракова вызывают в город?

А б р о с и м о в. Понятия не имею. (Пьет порошок.) Помнишь юного сторожа? Такой мальчик, Иван Хабаров… Письмо прислал. Мне лично. Очень горжусь! Вот я почитаю вам…

Звонок телефона. Лена снимает трубку.

Л е н а. Квартира. Дома нет… Извините… Папа!

А б р о с и м о в. Скажи, что я болен.

Л е н а. Папа, это Чепраков.

А б р о с и м о в (в телефон) . Да. Угу! А в другой раз? Жду.

Л е н а. Что случилось?

А б р о с и м о в. Ровно ничего! Сейчас пожалует.

К а м и л (мягко) . Все-таки дуб! Знает, человек болен…

Л е н а. Может быть, ему очень нужно.

К а м и л. Может быть. Что же пишет вам юный сторож?

А б р о с и м о в. Правду пишет! Кстати, там же десятником служит некий Измаилов Мамед… Вы вместе учились? Да?

К а м и л. Да. Что же еще говорил вам Мамед?

А б р о с и м о в. Ничего… Ничего!

Л е н а. Ну, зачем врешь, родной?

А б р о с и м о в. То есть как вру? Говорил, у вас есть супруга и прелестные дочки… Только не надо объяснять! Ленка тоже ушла, оставила солидного человека в дураках.

Л е н а. Читай уж лучше письмо!

А б р о с и м о в. Да, да! (Читает.) «Трудности не пугают. Работаем мы впустую…» (Бросил письмо.) Прораб у них дурак и пьяница, работа организована отвратительно. Впустую, словом, впустую, прав! И все спешка наша, кадры случайные! А паренечек вот пишет о лжи. Когда святые лозунги, святые намерения живут рядом с повседневной рутиной и равнодушием, о чем человек задумывается? Возможно, конечно, самые нормальные таежные трудности парень воспринимает как ненормальные… Тогда надо сказать, что он баба! И это ему скажешь ты. Сроки сокращены вдвое, а технику гонят по прежним срокам! Кирка и лопата торжествуют!