Ашах Токаев - Женихи

Сафи. Значит, он в нее влюбился.

Уари. Я спрашиваю: почему два года не влюблялся, а сегодня влюбился? В какой именно момент наступает обман зрения?

Сафи. По-моему, в хороший, в счастливый момент, Уари.

Уари. Знаешь, спой, Сафи, пожалуйста. Ты поешь удачнее, чем говоришь.

Сафи. Хорошо, я спою. Только скажи: а для тебя все девушки одинаковы? И нет ни одной достойной тебя?

Уари. Я думаю, есть, и даже не одна. В Орджоникидзе, возможно, даже две найдутся, в Ростове две-три. Ну, а в Москве, может быть, четыре.

Сафи. Ты всегда шутишь, Уари.

Уари. Да, часто. Потому что я много серьезного видел. Спой, спой, Сафи…

Сафи. Хорошо, слушай, Уари.

Уари. Ах, хорошо поешь, Сафи, прямо в сердце…

Нина и Кази обошли холм, возвращаются с другой стороны.

Кази. А что ей больше нравится — стихи или проза?

Нина. Ну что ты ко мне пристаешь? Спроси у нее самой. И зачем ты потащил меня вокруг этого кургана? Ничего интересного. (Быстро отходит, присоединяется к остальным.)

С кургана спускается Заурбек, другие тоже собираются.

Кази. Ты куда, Заурбек?

Заурбек. Спать пора. Завтра рано вставать.

Кази. Постой, я должен спросить. Заурбек, уступаю я кому-нибудь в работе? Хотя бы самому взрослому. Уступаю? Погоди… Дисциплину я признаю? Погоди. Если я все, понимаешь, все усилия приложу, могу я через два, через три года стать Героем Социалистического Труда? Я обращаюсь к тебе как к старшему партийному товарищу. Какого ты обо мне мнения?

Заурбек. Самого хорошего, Кази.

Кази. Тогда скажи об этом, скажи Мадине, пожалуйста.

Заурбек. Мадине?

Кази. Да, ей. Я тебе все открою: за нее сватаются. Посоветуй ей не выходить за Сауджена. Я моложе Мадины, но вовсе не на три года, а всего на два года и восемь месяцев.

Заурбек (улыбнувшись). Значит, я должен идти к ней от тебя сватом. Почему ты меня выбрал?

Кази. Я хотел просить Уари, но, ты знаешь, он будет смеяться, станет мой рост измерять, давно ли не пью молока, спрашивать… А ты человек серьезный, она тебя уважает.

Заурбек. Уважает… Мне очень трудно твое поручение выполнить. Ты и не знаешь, как трудно. И никогда я не умел говорить об этом.

Кази. Ты попробуй, выйдет. Тогда вместе будем радоваться.

Заурбек. За это не ручайся. Нет, Кази, как-нибудь без меня…

Кази. Она идет сюда… Заклинаю тебя, Заурбек… (Убегает.)

К Заурбеку подходят Мадинат и Уари.

Уари. Заурбек, Мадина говорит, что ты обиделся и теперь ее избегаешь.

Заурбек. Нет, нет, совсем наоборот. То есть я хочу поговорить с Мадиной.

Уари. Говори, Заурбек, говори. (Тактично отходя, одобряет Заурбека жестами.)

Заурбек. Может быть, ты торопишься домой, Мадина?

Мадинат. Нет, я не тороплюсь.

Заурбек. Я сам не знаю… Может быть, напрасно начал…

Мадинат. Я рада говорить с тобой, Заурбек.

Заурбек. Тогда… Ты, конечно, знаешь Кази?

Мадинат. При чем же тут Кази?

Заурбек. Он меня просил, а я не смог отказаться. Кази очень хороший юноша, прекрасный работник… золотое сердце. За тебя сватаются, а он страдает, страдает потому, что любит тебя…

Мадинат (рассерженно). Так ты что же, сватаешь меня за Кази? Напрасно взялся за эту работу. Ты плохой сват. Сауджен к отцу настоящего свата, старика Мытыла, прислал. Мытыл, когда хвалит жениха, не заикается, у него речь идет как по маслу. Мытыла сажают за стол, потчуют аракой, вином, пирогами. Ступай, там еще после Мытыла угощенье осталось. Только будешь входить в дом, сват Заурбек, не спотыкнись на пороге. Счастливо. (Быстро идет наверх.)