Ева Финова - Отборные женихи

Ирвинтвед. Цамт. Детектив Рияна Дорин

Как-то раз солнечным утром, выбираясь из-под кучи свитков, над которыми корпела до поздней ночи (потому так и уснула, сидя за столом), я выглянула в коридор-приемную и обомлела. Иначе не скажешь. В холле нашей детективной конторы «Моран-Дорин-Корт», получившей название благодаря трем компаньонам, собралась толпа мужчин разной наружности. Они стояли у стен, сидели на скамьях… Ошибка номер раз: я раскрылась. Заметив мое присутствие, волна тестостерона ринулась на мою дверь. Поначалу они вежливо распихивали друг друга локтями, а после и вовсе устроили потасовку, судя по доносящимся из коридора звукам.

Ошибка номер два-с: мне не сразу удалось юркнуть обратно, а пришлось-таки пропустить двоих, самых проворных и близко сидевших к моему кабинету.

Ошибка номер три-с: я вчера отпустила Морана и Корта одних расследовать просто архиважное дело: исчезновение магического хронометра Матильды Бланч, купчихи из Розового квартала, стены которого ну очень сочетались с пунцовым цветом щек этой многоуважаемой клиентки.

Тем временем два чрезвычайно самоуверенных и настолько же странных индивидуума делали вид, будто с интересом рассматривают обстановку, неубедительно качая головами.

Из мрачной задумчивости меня вывел худой как жердь щеголь с выпирающими передними зубами, произнеся поистине шедевральную по своей абсурдности речь:

– О прекрасная юная леди, – он встал на одно колено и взял меня за руку, – смею надеяться, что вы уже успели по достоинству оценить мою незаурядную внешность.

«Да уж, незауряднее некуда», – подумала я, спешно отдергивая руку.

– Позвольте представиться. Шосфин Кегл, лорд Оринутис, – не сдавался мужчина, прижав свою освободившуюся ладонь к груди. После этого прочувствованно поклонился.

Второй, тоже разряженный в пух и прах франт, преклонять колено не стал, а вальяжно, словно делая одолжение, протянул свою руку, бугрящуюся перекачанными мышцами.

– А йа-а… – медленно растягивая слова, изрекло сие. – Цу-у-уй Ге-е-едан.

Хорошо, что у него такие короткие инициалы, иначе стоять бы нам тут вечно. Однако не повезло. Дальше шло безумно сложное название его графства. Терпения моего хватило только до третьего слога.

– Отлично, – коротко кивнула я в ответ, – а теперь, будьте так любезны, поясните мне, что вы тут делаете.

– Не знаю, – недоуменно выдал крыс… ой, точнее, Кегл. Простите покорно, привычка все упрощать иной раз не сильно нравится людям.

Дожидаться ответа от тугодума я даже не стала, уточнив у лорда Оринутиса:

– Ну, а в сущности? У вас или в городе что-то случилось и вы прибыли по этому адресу?

Я сделала широкий жест в воздухе, обозначая так нашу детективную контору. Да уж, вопрос никуда не годится. Видимо, я вчера сильно переработала.

– А какой тут адрес? – уточнил он.

Чем невероятно удивил.

– Что ж, подведем итог. – С этими словами я развернулась, схватила со стола чистый еще пергамент и затем уже выудила магическое перо. Которое не требует чернил. Действительно удобная штука!

– Да-а-вай-те, – умудрился тем временем произнести второй.

– Так-с, первое: у вас не случилось ничего, требующего расследования? – допытывалась я, записывая этот пункт.

– Да, – ответил Шосфин.

– Ага, – вторил другой.

– Далее! Вы не знаете, что здесь делаете и зачем приехали?

– Почему же? – удивился «крыс». – Знаю!

– И что же? – уточнила заинтригованная я, невольно начав покусывать перо. Ох! Думала, избавилась от этой вредной привычки.

– Я хотел увидеть вас! – разродился Кегл умной мыслью. По крайней мере, он искренне верил, что мысль умная, а это уже, в сущности, неплохо.

– А поточнее? Кого из трех компаньонов вы хотели увидеть? Три варианта: Моран, Дорин или Корт?

– Э… наверное, Моран, – неуверенно произнес он.

– Бинго! – возликовала я. – Его сейчас нет, так что свободны. И вы, уважаемый Цу-у-уй, тоже, если у вас нет ко мне никакого дела.

Не удержалась и повторила его и-и-имя. А прежде чем выставить мужчин вон, порылась на столе и достала три последних пустых свитка и иголочки.

Прислушалась и невольно констатировала полное затишье с той стороны, поэтому широко распахнула дверь… И удивилась количеству прижатых к ней ушей. Боги, как я умудрилась сохранить лицо невозмутимым, одному Трарку, видимо, известно.