Эдвард Радзинский - 104 страницы про любовь

ЕВДОКИМОВ. Ну, тогда до свидания, Галчонок.

ГАЛЯ. Я желаю тебе…

ЕВДОКИМОВ. Я знаю. Все будет хорошо… А Веру проводи к Гальперину. Пусть ей покажут, как рвутся проволочки. Это всегда впечатляет. Салютик, Вера Владыкина. (Уходит.) ВЛАДЫКИНА. Он очень странный.

ГАЛЯ. Да.

ВЛАДЫКИНА. Он, наверное, голодный. Я заметила: когда мужчины голодные, они становятся психами. Вот у меня брат…

Затемнение.

Комната в квартире Владика. Звуки магнитофона, шум голосов за сценой. В комнате - торшер, наряженная маленькая елочка на шкафу, бесконечные книги. Входят НАТАША, ЕВДОКИМОВ, ВЛАДИК.

ЕВДОКИМОВ. Запри дверь.

ВЛАДИК запирает. (Берет гитару. Садится.) Мы молоды, в меру пьяны. Он, Друг и Любимая девушка. И он поет песню в честь друга Владика. (Наташе.) Можно?

НАТАША. Можно.

Стук в дверь.

ГОЛОС ИЗ-ЗА ДВЕРИ. Эй, Евдокимов, куда вы исчезли?

ЕВДОКИМОВ. Мы не исчезли. Мы философствуем.

ВТОРОЙ ГОЛОС. Эй, вы, философы у торшера! Отдайте гитару!

ЕВДОКИМОВ. Не отдадим. У вас магнитофон.

НАТАША (Владику). А у вас здесь очень много книг…

ЕВДОКИМОВ. Светские разговоры. Ну, вы! Кончайте стесняться. Давайте, знакомьтесь. (Представляет.) Наташа, лучшая девушка в СССР. Кроме того, она летает по воздуху.

НАТАША. Хватит?

ЕВДОКИМОВ. Стюардесса на международных линиях.

НАТАША. Ни на каких международных линиях я не летала. И вообще…

ЕВДОКИМОВ. Ну, ладно, ладно… Очень скромная. Завтра она полетит первый раз в Брюссель, между прочим. Вот так, друг Владюша. Мы с тобой поедем на "Альфу", а она полетит в Брюссель. Где справедливость?

НАТАША. Всегда ты смеешься. Больше никогда тебе не буду ничего рассказывать!

ЕВДОКИМОВ. Ты молчи, скромная. Мы теперь будем встречать тебя в аэропорту. А то к ним пристают там разные пассажиры.

НАТАША. Ой, какая чепуха… Откуда ты это взял?

ЕВДОКИМОВ. Как откуда? Я сам всегда пристаю. Ну давайте что-нибудь споем хором.

ГОЛОС ИЗ-ЗА ДВЕРИ. Евдокимов, привет!

ЕВДОКИМОВ. Ура! Появился шумный Гальперин. "Герой всех наших вечерин - Петр Семеныч Гальперин".

ГОЛОС. Евдокимов! Я только что прочел твою статью в "Вестнике". По-моему, это бред сивой кобылы.

ЕВДОКИМОВ. Уберите Гальперина!

ГОЛОС. Евдокимов! Я бы даже сказал, что это бред сиво-фиолетовой кобылы.

Хохот.

ЕВДОКИМОВ. Остроумные люди, однако, наши современники!

ГОЛОС. Слушай! Правда, ты привел какую-то потрясающую девушку?

ЕВДОКИМОВ. Привел.

ГОЛОС. Ну открой, дай посмотреть.

ЕВДОКИМОВ. Не дам.

ГОЛОС. Почему?

ЕВДОКИМОВ. Сглазишь.

ГОЛОС ФЕЛИКСА (из-за двери). Отцы! Почему вы так уединились? Мы грустим о вас.

ГОЛОС ГАЛЬПЕРИНА. Я Феликса с собой притащил.

ГОЛОС ФЕЛИКСА. Чувствую вашу радость при этом известии. Я мечтаю увидеть вашу девушку. Я стремлюсь к вам, как усталый путник стремится к живительному ручью.

ЕВДОКИМОВ встает, открывает дверь. Входят ФЕЛИКС и ГАЛЬПЕРИН.

ГАЛЬПЕРИН (здороваясь с Наташей). Петя Гальперин. (Евдокимову.) Кое-что получается с проволочками. Нужно поболтать.

ФЕЛИКС. Петя Гальперин, ты - Прометей. Ну не томись. Поздоровался с хозяевами и исчезай. Отпустите, пожалуйста, Прометея Гальперина на побывку на танцы. Там с ним пришла такая золотистая корреспондентка…

ГАЛЬПЕРИН (задумчиво). Странная вещь. Почему-то летом и весной появляется большое количество красивых девушек. А вот зимой совсем не так.

ФЕЛИКС. Зимой у них спячка.

ГАЛЬПЕРИН уходит. Молчание. (Евдокимову.) Что же ты не познакомишь меня с девушкой, отец?

НАТАША. Не надо притворяться. Мы с тобой отлично знакомы, Феликс.

ФЕЛИКС (почти удивленно). Действительно… знакомы… Мы живем с Наташей в одном доме. Соседствуем, так сказать.

НАТАША (тихо, отрывисто Евдокимову). Знаешь… это… он.

ЕВДОКИМОВ. Знаю.

НАТАША (удивленно глядит на него). А ты… правда очень умный.

ФЕЛИКС. С Новым годом! С новым счастьем! Как будто у кого-то старое счастье. (Усаживается.) Хорошо, что я к вам пришел в гости. Вот Владик не находит? Ну и не надо. Я все равно пришел… Можно мне немного с вами помыслить? Представляете, где-то там, в просторах вселенной, вертится голубая планета Земля. И вот в одном из тысяч городов, на одной из миллионов улиц, в одном из миллиардов домов сидят грустные мальчики - мужчины и грустная девочка - женщина. И мыслят. Давайте, мальчики, помыслим.

ЕВДОКИМОВ. О чем же помыслим, Топтыгин?

ФЕЛИКС. Не существенно. Теперь все время о чем-то мыслят. Как у Гоголя. Помните, у Чичикова был какой-то лакей. Он ужасно любил читать. Ему было абсолютно все равно, что читать. Ему нравился сам процесс чтения. Так вот, помыслим ради процесса, мальчики?.. А Евдокимов ужасно бесится, когда его называют мальчиком.