Александр Старчаков - Патент 119

Анни.Право, никогда не задумывалась.

Блех.Дитя мое…

Отечески кладет ей руку на голову, она отстраняется.

Анни.Лучше без «дитя мое».

Блех.В голове у Рудольфа капитал в миллион долларов. И самое важное — в идеях, в единственной ценности, не подверженной инфляции. Что ты на это скажешь?

Анни.Быть любовницей Рудольфа Зейделя?

Блех.Женой. С ума сойти!

Анни (раздумывает). Папочка, привлекательны, в конце концов, какие-то острые эмоции… Ну, Рудольф… Он похож на немца из добродетельного романа. Шиллеровский темперамент, чувствительное сердце, — все, как полагается. Ты утверждаешь — он гениален. У него нет чего-то… Понимаешь, как человек, не умеющий носить фрак.

Блех.А! Какие теперь фраки! Чего ты хочешь — я же вытащил его из нищеты.

Анни.Он никогда не говорит о своем прошлом.

Блех.Отец, кажется, был школьным учителем. После войны, конечно — нищета… Но все-таки Рудольфу удалось кончить политехникум. Работал у Круппа и вылетел из-за глупейшей истории. Вот вся его биография.

Анни.Что за история? Политика?

Блех.Проповедывал какой-то слащавый вздор в стиле Жан-Жака Руссо. Мальчишка! Я встретил его в пивной, — карманы набиты чертежами, голова — фантастическими планами. Э, при чем тут происхождение! Хотел бы я иметь такого сына все-таки… Я не принуждаю, Анни, я слишком тебя люблю, бедная моя мышь.

Анни.Не знаю, папа… тебя, быть может, устроит, если я соглашусь, а с формальностями, не будем торопиться.

Блех.Да, да. Умница. Спасибо, деточка. Ты — единственное, что меня привязывает к жизни. Сегодня мне особенно нужна помощь. Сегодняшний день нужно перейти вброд по шею…

Анни.Что случилось? Опять затруднения?

Блех.Случилось то, что самая реальнейшая реальность — разум — ставится под вопрос. Все разумное летит к чёрту… (Стучит кулаком в стену.) Я построил этот дом… Может быть, этих стен нет? Эти стены — цемент, сталь, стекло — существуют или только мираж?

Анни.Бедный, бедный отец! Тебе нужно просто отдохнуть.

Блех.Я любил работать, — пропал вкус к труду… Накоплять. Какая чепуха! Чтобы в одно вот такое гнусное утро всё благополучие разлетелось вдребезги.

Анни (наливает ему кофе). Вчера в городе только и слышно: плохо, плохо! В магазинах никого нет, кино пустые…

Блех.Неужели, действительно, не звонили?

Анни.Ты ждешь этих двоих, русских?

Блех.Да, в половине двенадцатого. Конечно, опоздают, как все русские.

Анни.Они предлагают что-нибудь реальное?

Блех.Да.

Анни.Почему ты не хочешь посвятить меня в дела?

Блех.Ребенок! Собери я всех наших знаменитейших экономистов, социологов, государственных мужей, профессоров и тайных советников, — что они скажут путного? Кризис — мировая загадка. Эту потрясающую новость сообщит любой журналистишка за кружку пива. «Вооружитесь-ка терпением еще годика три, добрейший господин Блех. Законсервируйте завод и займитесь игрой на корнет-а-пистоне». Вот что посоветуют мне самые умные люди Германии.

Анни.Так плохи дела?

Блех.Остается только чудо. Найдет ли возможным какой-нибудь архангел сделать так, чтобы бухгалтер Мюллер принес сегодня денег с биржи?

Анни.О, боже, скучно! Вся жизнь сморщивается, как кожа на яблоке.

Входит Рудольф, взволнован.

Рудольф.Что у нас делается? Что произошло?

Блех.Доброе утро, Рудольф.

Рудольф.Простите, я не в состоянии быть вежливым. Доброе утро… Мне только что сообщили невероятные вещи: завод — под ударом.

Блех.Это зависит от курса сегодняшней биржи.

Рудольф.Так ставить дело нельзя, господин Блех. Так работать немыслимо. Простите, фрейлейн Анни… Я успокоюсь.

Анни (снимает с него шляпу). Снимем пальто, сядем, закурим…

Рудольф.Простите, простите!.. (Блеху, повышенно.) Агрегаты остановлены. Кочегарки потушены. Заморожена сталь. Рабочие собираются у конторы. Кто-то пустил слух, что сегодня расчет всем…

Блех.Не хочу вас огорчать. Но, боюсь, придется предпринять кое-что решительное.

Рудольф.Закрыть завод?

Блех пожимает плечами.

Не верю! Мировое качество наших моторов. Наши секреты, наши патенты. Нет выхода? Безумие! Не верю…