Николай Мирошниченко - Пьесы

А л л а (взяв трубку, с досадой) . Да, горком… Андрей Иванович занят. У него делегация. (Выжидательно смотрит на телефон. Не успевает отпечатать несколько слов, и снова звонок.) Горком… Занят. Позвоните завтра. (Вздыхает.) Не дадут отпечатать бумагу. Пожалуй, лучше его отключить. (Отключает.)

Входит П е т ь к а. В одной руке — бескозырка, в другой — огромная папка, ворот темной рубахи расстегнут, видна полосатая тельняшка.

П е т ь к а (с улыбкой) . Здрасьте, мисс Привратница!

А л л а. Здравствуй, Горохов… Что это ты такой сегодня?

П е т ь к а (надевая бескозырку) . Смею представиться: матрос-утопленник… Пардон. Матрос-спаситель!

А л л а (смеясь) . А ты чудак, Горохов. Матрос-спаситель. Про святых спасителей слышала, а вот про матросов — впервые.

П е т ь к а (снимая бескозырку) . Да ради вашей улыбки я готов стать хоть папой римским. (Отступает, вглядывается, будто в картину.) Если вас чуток подрисовать, то…

А л л а (строго) . Вы не зарывайтесь, Горохов…

П е т ь к а (с обидой) . Эх, Алла, вы еще поплачете над моими картинами.

А л л а. От тоски, может быть. (Улыбается.) А что это ты сегодня без черного монаха?

П е т ь к а (присаживаясь) . Приглянулся?

А л л а (с вызовом) . Заинтриговал!

П е т ь к а (заговорщически) . А хотите — завтра он будет у ваших ног?

А л л а (категорически) . Нет, Горохов, не хочу!

П е т ь к а (со вздохом) . Жаль. Редкий, скажу вам, экземпляр. Чудаковатый, правда, малость и алкоголик.

А л л а. Он пьет?

П е т ь к а. Какой там пьет. Читательским запоем страдает. За ночь толстенный роман заглатывает. Готовится к схватке с Колобовым. Уж я сведу их. (Кивает на дверь.) У себя?

А л л а. У себя. (Смотрит на часы.) Ты к нему по делу?

П е т ь к а (вертя головой) . Нет, я к вам, графиня. От вас зависит жизнь матроса-спасителя и всех кандидатов в утопленники. (С пафосом.) Помните, у Пушкина…

А л л а (смотрит на телефонный аппарат) . Чего это он молчит? Ах, да я же его выключила. (Включает.)

Звонок.

(Берет трубку, официально.) Еще не освободился… Что? Хорошо, передам. (Кладет трубку. Петьке.) Так с чего это мы ударились в поэзию?

П е т ь к а (восторженно) . А с того, что я тоже помню чудное мгновенье! Сидим мы, значит, с монахом, в этом предбаннике, и вдруг входит она… (Закрывает глаза.) Дева, как выразился Циник, порочной красоты. (Вскакивает.) Вся в белом. Глаза — марсианки, фигура (рисует в воздухе воображаемую фигуру) — Афродиты, шея — Нефертити. Пришла, взглянула — и кинжал в сердце… (Быстро развязывает папку.)

А л л а (наблюдая за ним) . Смешной ты, Горохов… (С грустью.) Афродита. А мужчины все-таки странный народ. Один восторгается походкой, другой помешался на глазах…

П е т ь к а (подавшись к Алле) . Кто зарится на ее походку? (Ревниво.) Имя этого человека — и можете считать его утопленником!

А л л а (строго) . Не шуми, Горохов.

П е т ь к а (требовательно) . Адрес Нефертити — и я испаряюсь.

А л л а (с подвохом) . Кажется, она родилась где-то в Африке.

П е т ь к а (умоляюще). Дайте мне ее адрес, Алла.

А л л а (с издевкой) . Чей? Афродиты, Нефертити? Или этой, как ее, марсианки?

П е т ь к а (разочарованно) . Эх вы, марсианка. Вот, взгляните! (Подает Алле несколько листов.) Это я по памяти. Наброски, так сказать…

А л л а (удивленно) . Здорово схвачено! (Встает.) Честное слово — здорово! И все это по памяти? Удивительно. А этот кто? Циник? Похож, очень похож. Только уж что-то слишком демоническое в его лице. (Смотрит на Петьку.) Так ты и в самом деле художник?

П е т ь к а (с надеждой) . Значит, ее адрес у меня в кармане?

А л л а (искренне) . К сожалению, у меня его нет. Попробуй через адресное бюро.

П е т ь к а (вырвав у Аллы рисунки, забыв на стуле бескозырку, направляется к двери) . Прощайте, черствая душа.

А л л а. Вы, кажется, забыли голову.

П е т ь к а (хватается за голову) . Я и без вас найду ее. (Берет бескозырку.) Найду!

А л л а (с улыбкой) . Голову?

П е т ь к а (с вызовом) . Марсианку! (Уходит.)

А л л а (вздыхает) . А талант у него все же есть. И кто бы мог подумать? Талантливые люди, наверное, все с этим… (Щелкает пальцами у виска.)

Звонит телефон.

(Нехотя берет трубку.) Слушаю. Кто?! Белкина? Послушайте, Белкина, вы очень нужны одному человеку… Нет, не Колобову. Художнику. Подождите у телефона. (Кладет трубку, спешит к двери, разочарованно.) Вы меня слушаете?.. Он ушел… Кто, Колобов? (Сухо.) Он занят. Что ему передать?.. (Сердито хмурится.) Нет, этого я передавать не буду. Звоните ему лично и приглашайте куда хотите. (Резко опускает трубку.)